Десант местного значения

– Теперь вернемся к действиям крейсеров коммодора Снайдера. В 14:35, получив доклад, что на скорости 33 узла при таком галсе орудия носовой башни периодически заливает водой и существует вероятность повреждения башенной электрики, коммодор приказал принять вправо на двадцать градусов и снизить ход до 25 узлов. Этот курс вел корабли прямо на мыс Ставицкого и не позволял задействовать кормовые башни всех трех крейсеров, но коммодор рассчитывал при сближении с батареей до шестидесяти кабельтовых повернуть вправо на девяносто градусов, чтобы при прохождении траверса вражеской батареи иметь возможность бить по ней всеми орудиями главного калибра. К тому времени начали пристрелку «Толедо» и «Лос-Анджелес», тоже пока носовыми башнями. В 14:38 на радарах всех трех кораблей стали наблюдаться слабые и спорадические помехи. В связи с этим в 14:39 коммодор обратился в наш ситуационный центр и в штаб десанта с просьбой о выделении самолета или вертолета-корректировщика. В этот момент все вертолеты на десантных кораблях и «Иводзиме» были задействованы для экстренной эвакуации раненых и пострадавших при химической атаке, с палубы самолет мог прибыть на место не раньше, чем через сорок минут, поэтому штаб десанта решил задействовать в качестве корректировщика один из самолетов ДРЛО, а именно ЕА-1F корпуса морской пехоты, как наиболее подходящего из всех, что были в воздухе. Имеющийся также в этом районе «Трейсер» должен был закрыть зону его ответственности. В 14:42 «Скайрейдер» сместился в зону барражирования над целью и начал корректировку. Дистанция между крейсерами коммодора Снайдера и русской батареей в этот момент составляла девять миль. В 14:44 корректировщик зафиксировал накрытие, и «Де Мойн» перешел на беглый огонь носовыми башнями. В 14:45 крейсера повернули последовательно на курс двадцать, вдоль береговой линии. В 14:46 все три крейсера уже вели огонь полными залпами, из всех башен главного калибра. Вспомогательный калибр не был задействован. В 14:48 с корректировщика было зафиксировано прямое попадание, вероятно, с «Толедо», однако башня противника огонь не прекратила. Хотя было отмечено, что противник ведет огонь с большими интервалами, больше двух минут между залпами. С целью увеличить точность стрельбы, в 14:49 коммодор Снайдер приказал сбавить ход до 16 узлов, ведь противодействия противника огню крейсеров не наблюдалось. Это дало эффект, до 15:08 было зафиксировано еще два попадания, вероятно тоже с «Толедо» и «Лос-Анджелеса». В 15:12, наконец, были зафиксированы попадания с «Де-Мойна», сразу три из одного залпа. Корректировщик ясно видел внутренний взрыв в башне и ее частичное разрушение. В тот момент отряд находился уже к северо-востоку от батареи, значительно удалившись от зоны высадки десанта. Примерно на траверсе озера Светлое. Коммодор Снайдер, получив радиограмму от десанта об оказании артиллерийской поддержки, приказал повернуть последовательно и следовать курсом 195, склоняясь ко входу в Авачинскую бухту. В дополнение к этому к крейсерам были вызваны два эсминца, DD 770 «Lowry» и DD 752 «Alfred A. Cunningham». Эсминец DD 673 «Hickox» остался в охранении танкера и судна снабжения, следуя курсом девяносто градусов.

К этому времени в «Комсток» попало уже семь снарядов, он горел и имел дифферент на корму в десять градусов, что уже не позволяло ему выпускать из доковой камеры десантные катера, четыре из них так и остались внутри «Комстока». Поскольку ход он мог дать уже не более девяти узлов, было принято решение подвести его ближе к берегу в бухте Безымянной. Тогда же было принято решение об эвакуации штаба десанта на «Catamount». В 15:10 один из последних залпов русских привел к еще двум попаданиям в корму «Комстока», и его командир принял решение выбросить транспорт на берег. Что и было сделано, сейчас он сидит брюхом на камнях в южной части бухты Безымянная, сразу за горой Медвежья. Русские, как только «Комсток» подошел к берегу, перенесли огонь, начав пристрелку по «Колониал», но ни разу не успели в него попасть.