Десант на Эльтиген

3а всю мою долгую военную службу ни до этой ночи, ни после нее мне не приходилось принимать более тяжелое решение. Советоваться тут было невозможно. Разделить эту страшную ответственность было не с кем. Всю ее тяжесть должен был взять на себя старший начальник "Огненной земли".

- Пойдут все, кто способен идти. Нести с собой тяжело раненных десант не сможет.

Чернов тяжело дышал.

- Я могу говорить об этом с медицинским составом?

- Когда нужно говорить, мы вам скажем. У нас в распоряжении сутки, может быть, немного больше. За это время командование примет все меры для эвакуации раненых. Возможно, подойдут корабли.

Принимаем решение: прорываемся завтра в ночь. Значит, днем надо отбить все атаки. В установленный час командиры частей выводят все свои подразделения на правый фланг, в район КП дивизии, оставив на позиции каждой роты в траншеях по два-три автоматчика с задачей все время вести огонь по противнику. 39-й полк и батальон морской пехоты составляют группу прорыва, 37-й полк прикрывает основные силы слева, 31-й - справа, гвардейский полк прикрывает тыл. Штаб дивизии, медсанбат и раненые - в центре боевого порядка.

В первом часу ночи командиры разошлись по частям. На КП остались Копылов и Савченко. Я предупредил их, чтобы они проследили за сохранением секретности нашего плана. Расчет на хитрость и внезапность. Только в этом успех.

Тут же мы дали депешу Военному совету армии: "Десантники героически в течение дня отбивали яростные атаки противника. Силы наши иссякают. Потери большие, боеприпасов мало. Ждем вашей помощи. Выполняем ваш приказ 05 в ночь на седьмое. Гладков. Копылов".

Из штаба армии ответили, что даны все указания артиллерии и авиации. Боеприпасы будут бросать самолетами, кроме этого, снарядили три катера.

В ночь на 5 декабря напряженная работа шла не только у нас, на плацдарме, но и на Большой земле. Командарм требовал от управления десантного корпуса и от моряков усилить помощь войскам в Эльтигене.

Десантники слышали после полуночи упорный огневой бой в проливе. Самолеты подбросили нам достаточное количество боеприпасов. Из катеров к нашему берегу прорвался только один; Он доставил боеприпасы, немного продовольствия и принял на борт до ста человек тяжело раненных.

Перед рассветом восемь десантных барж противника появились на рейде Эльтигена.

- Григорян! Быстро - учебную роту на берег. Готовиться к отражению десанта!

Согнувшиеся фигуры солдат торопливо исчезали в траншее, серпантином спускавшейся к морю. Стоя у амбразуры, мы с Ивакиным пристально всматривались в нависшую над водой темноту.

Кромка берега заискрилась блестками разрывов. Все восемь немецких барж открыли огонь. Они стояли за отмелями и стреляли полчаса.

Ивакин опустил бинокль и сказал:

Не высадятся. Кишка у них тонка на такое дело. Можно часок соснуть.

За высотами в центре немецкой обороны подымались ракеты. Они источали неживой свет. У противника слышалась возня. Доносилось подвывание моторов танки подтягивались против позиций полка Блбуляна. У нас же, в поселке, - ни души, никакого заметного движения.

Эльтиген, весь израненный, лежал под враждебным светом ракет в забытьи. Но это только так каралось, что в нем нет жизни. Жизнь была!

Летчики вместе с боеприпасами сбросили 87 килограммов газет. Политработники понесли их в окопы. В каждом блиндаже у коптилки сидел чтец, и солдаты с жадностью слушали радостные известия о победах Советской Армии, освобождавшей от фашистских захватчиков Украину и Белоруссию. Капитан Шашкин, вернувшись на КП, рассказывал, что после читки люди 39-го полка принимали клятву стоять до последнего. Докладывал Чернов: "Раненые поступали в медсанбат допоздна, но большинство, получив помощь, возвратилось в свою часть". Подполковник Иванян с инженером придумали хитроумную систему противотанкового минирования в глубине обороны центрального участка, где за день наметилась вмятина. К утру мины были установлены.

Немцы начали, как обычно, в 8.00. Однако теперь они не рвались на плацдарм по всему фронту. Очевидно, большие потери 4 декабря охладили их пыл. Держа под беспощадным огнем наши фланги, кромку берега и поселок, противник бросил до полка пехоты с десятью танками на центральное направление. В течение дня

Блбулян держался на линии второй траншеи. Огромную помощь ему оказали летчики-штурмовики: три танка горели, подбитые с воздуха. Враг непрерывно подбрасывал в центр свежие подразделения. Танки подвозили десантные группы в самую гущу боя.

До полудня подполковник отказывался перенести КП полка, оказавшийся на переднем крае, в глубь обороны. Он опасался, что это может отрицательно сказаться на стойкости людей. На командном пункте остался майор Склюев, корректировавший огонь Тамани. Радисты, полузасыпанные землей, с ушами, кровоточащими от бесконечных ударов взрывных волн, передавали координаты. Сам командир полка пошел в траншею и сражался рядом с солдатами. Бывают минуты, когда личный пример старшего решает в бою все или почти все.