Десант в прошлое

Поэтому минимум раз в день нам привозили из банка чуть ли не по чемодану денег. Все вопросы, связанные с созданием собственного круга банков мы уже решили. Теперь осталось решить самый главный, протолкнуть Беркута на пост министра финансов, а для этого нужно было доказать царю, что светлейший князь Горчаков фигура зело серьёзная и слов на ветер не бросает. Не смотря на занятость я дал несколько интервью газетчикам, но при этом строго предупредил каждого, что за малейшее искажение своих слов, равно как за их вольную интерпретацию и что самое главное, выдёргивание фраз из контекста и попытку сфабриковать таким образом какую-нибудь чушь, каждый будет бит и очень сильно, вплоть до того, что на всю жизнь останется калекой. В доказательство серьёзности своих слов, я сломал десятка полтора подков, а Мишка так и вовсе был готов завязать узлом парочку ломов, да их ведь так не напасёшься.

Интервью, опубликованные в газетах, а на вопросы журналистов я отвечал иногда с солдатской прямотой, а иногда с иезуитской хитростью, наконец возымели своё дело и в газетах начали вовсю обсуждать мою статью. Не поленились обсудить и меня, особенно то, как я неслыханно разбогател в Париже, выиграв в карты свыше полумиллиона рублей, но я об этом сам рассказал и присовокупил к этому, что такова была воля Божья. В одном из своих интервью я предрёк восстание на броненосце "Потёмкин" и даже назвал имя его зачинщика — артиллерийского унтер-офицера Вакуленчука и предложил разогнать команду этого военного корабля к чёртовой матери, так как это не военные моряки — защитники отечества, а шваль, рвань и дрянь людишки, пороть которых для их же блага, только зря время переводить. Между прочим, командование Черноморского флота вскоре прислушалось к моим словам и действительно расформировало экипаж, причём сделано это было буквально за две недели до начала восстания.

Ну, тут сыграло роль то, что я всячески ратовал за достойную оплату ратного труда офицеров и чуть ли не втаптывал в грязь ногами всех тех, кто не оценил усилий военного министра Куропаткина и особенно министра финансов Коковцева. Отдавая всё же должное его заслугам перед Россией, я говорил, что министр финансов должен гораздо шире смотреть на всё и обладать ещё и ловкостью карточного шулера, когда речь заходит о том, чтобы наполнить казну деньгами не грабя при людей. Однако, куда больше досталось от меня Витте, которого я без малого чуть ли не объявил в предательстве и намекнул о его участии в заговоре. А ещё, пристально глядя в глаза журналистам, я чётко и внятно заявил, что сам господь Бог открыл мне многие тайны и наделил даром пророчества, так что мне дано теперь спасти множество жизней, чем я и намерен заняться. Вместе с тем я предрёк Первую мировую войну, а также невиданный взлёт научной мысли, который свершится благодаря гению русского народа. Доказательства же я пообещал представить уже очень скоро.

В общем действовал я в те дни очень напористо, но вместе с тем вызывал огонь на себя. Как я и предполагал, моё предостережение о бунте на броненосце "Потёмкин" не вызвало поначалу никакой реакции ни у кого, ни у властей, ни у революционеров. Поэтому никто даже и не подумал принять меры предосторожности. За всеми, кого нужно было срочно ликвидировать, чтобы полностью погасить всю революционную деятельность, велась слежка, причём этим занимались такие специалисты, которых в то время ещё не было ни в одной стране мира. Профессионализм, выработанный за многие годы службы, штука очень серьёзная. В нашей команде были прекрасные аналитики, которые очень хорошо разбирались в таком сложном для понимания вопросе, как человеческая натура. Лично я им доверял полностью и потому, когда впервые взял в руки "расстрельный" список с множеством фамилий, в котором подробно рассказывалось о том, почему нужно ликвидировать того или иного человека, как ни старался, так и не смог возразить ни по одному пункту.

Когда речь идёт о том, чтобы спасти жизнь сотням тысяч ни в чём неповинных людей, как-то иначе смотришь на то, чтобы подтвердить смертный приговор нескольким тысячам пусть и по своему ярким личностям, но всё же отпетым, циничным и на всё готовым убийцам. Русский революционный террор отличался в первую очередь своей циничностью и полной беспринципностью. Вожди революции беззастенчиво планировали террористические акты и посылали на экспроприацию молодых радикалов с замашками отпетых уголовников, по сути дела грабя свой народ, да ещё и убивая случайных прохожих, после этого разглагольствовали о благе народа. Что вышло из этого, мы хорошо знали, а потому приняли решение ликвидировать их практически единогласно. Вместе с этим мы также решили уничтожить самых опасных уголовников и грабителей.