Десант в прошлое

Гранд-Флитом в Скапа-Флоу даже и не пахло. Вместо него в гавани стояла на якоре дюжина старых посудин с экипажами чуть ли не из пенсионеров, да и те были неполными. Они были весьма удивлены, что кто-то решил открыть стрельбу по миротворцам, напавшим на Великобританию, которая чуть ли не в полном составе переехала в Индию и Африку, а их бросила здесь. Выбежав на палубу, английские моряки с наблюдали в морские бинокли за тем, как сноровисто и умело действуют на берегу морские пехотинцы Корпуса миротворцев. Когда же в гавань вошли четыре ракетных крейсера-невидимки, оценив их намётанным взглядом, матросы и офицеры и вовсе принялись демонстративно аплодировать миротворцам. Отношение к ним с нашей стороны было точно таким же — дружеским и добрым.

Основные силы Первого флота встали на якорь в центре Северного моря, а Балтийский отряд двинулся дальше, что бы пройти через проливы Скагеррак и Каттегат, Самсё-Бельт, Большой Бельт, Фермарн-Бельт и Кадет-Реннен добраться до Балтийского моря. Этот путь наши флотоводцы сочли более удобным, чем через пролив Зунд. В первую очередь потому, что Балтийский отряд мог практически не менять походного ордера. Пролив Зунд был слишком узким, чтобы огромные октомараны — плавучие заводы, могли двигаться на полной скорости, Но и в широких проливах мы всё равно были вынуждены сбросить скорость до пятидесяти узлов.

Дания, Швеция и Норвегия официально не принимали участия в войне, но это было не совсем так. Швеция активно поставляла вооружение обеим враждующим сторона, Норвегия снабжала их рудой, а в по всей Дании располагалось множество немецких гарнизонов, но это была чуть ли не "дружественная" оккупация. В ближайшее время мы не собирались оккупировать страны Северной Европы и свергать там монархов. Первой в списке шла Германия. К исходу первого дня активных действий Первого флота Балтийский отряд встал на якорь на полпути от острова Лесё к острову Анхольт. К проливу Самсё-Бельт на "всех парах" спешила эскадра под командованием молодого, но уже успевшего проявить себя в настоящих боях талантливого флотоводца, контр-адмирала Кайзерлихмарине Германа Бема.

Обласканный говорливым кайзером, контр-адмирал Бем не был участником заговора, направленного на свержение Вильгельма II и потому мог представлять опасность в первую очередь для немецких моряков. Сам же заговор вовсе не был направлен на свержение династии Гогенцоллернов. При всех недостатках излишне любившего произносить экспромтом речи кайзера, именно он привил немцам патриотизм, несомненное мужество, педантизм и сделал из Германии великую державу, пусть и пропитанную воинственным прусским духом. Поэтому нашей целью было просто мягкое отстранение Вильгельма II от власти и её передача Фридриху Вильгельму Виктору Августу Эрнсту, с которым уже были проведены переговоры.

Очень многие высшие чины Дойчес Хеер, Кайзерлихмарине и Кайзерлюфтваффе составляли ядро заговора и согласились с тем, что Германии лучше стать союзником Российской империи с открытой настежь границей и принять условия Корпуса миротворцев, нежели быть разбитой вдребезги и стать оккупированной страной. Тем более, что это не ущемляло экономических интересов Второго Рейха. Десятого августа, в восемнадцать часов, в Берлине, большая группа генерал-фельдмаршалов и адмиралов вместе с кронпринцем прибыла в дворец Шарлоттенбург на переговоры. В отличие от фарса, устроенного в Санкт-Петербурге, в Берлине всё выглядело куда пристойнее. Кайзера ещё за три дня предупредили, что вечером десятого августа ему предстоит дать ответ на главный вопрос — будет ли Корпус миротворцев приводить его и Германию в чувство или нет.

После того, как были захвачены Шетландские и Оркнейские острова, эта информация стала достоянием всей мировой общественности. Второй Среднеатлантический флот уже вошел в средиземное море, но не спешил бросаться ни на кого в атаку. В дворец Шарлоттенбург прибыла также большая группа репортеров с телевидения, радио и из газет. Трёхдневная информационная обработка ничего не дала. Газет кайзер в эти дни не читал, по радио слушал только свои собственные речи, а телевизор включал лишь тогда, должны были показывать его. В отличие от Николая II, Вильгельм II, который поначалу выслушал своих военных с заинтересованным видом, наотрез отказался отрекаться от власти и даже заявил, что немецкий народ и преданные ему войска сметут заговорщиков.