Десант в Забайкалье

Толя не ответил. Он пристально, не отрывая взгляда, посмотрел на каждого, положил вилку на стол, как фокусник, сделал пас левой рукой, и в то же мгновение в его правой — нарисовалась фляжка, обтянутая тонкой коричневой кожей. Егор инстинктивно хлопнул по набедренному карману — его фляжка была на месте.

— Отведайте из моей, — хрипло произнёс старатель, — коньяк дагестанский.

Сергей крутанул головой, чтобы сбить наваждение, показал на фляжку.

— Да мы, стало быть, родственники: кожа у нас одинаковая.

— По крови, может, и нет, а духовная мама у нас одна, — согласился Анатолий и не без интереса спросил: — И что же вы поделываете?

— Да так, пристреливаемся, шлихуем помаленьку, коренную руду пока не нашли, — сказал Егор, не особенно вдаваясь в подробности.

Анатолий шумно втянул воздух, задержал дыхание, выдохнул и, надеясь на сочувствие, с горечью начал повествовать свою историю.

— Я тоже пробы мыл, потом артель сколотил, разрешение оформил, да не сложилось: минерал сдали — все на радостях запили, срок лицензии закончился — разбежались. Занялся я поисками самостоятельно, без разрешения, и, надо же, подфартило: на небольшом плато, окружённом с трёх сторон обрывистыми склонами, россыпь с касситеритом выявил. Однажды набрал полбаула, килограммов на тридцать, а с горы спуститься не так-то просто: спереди обрыв, сзади граница — через неё, по Китаю, не пройдёшь, вниз по скалам стрёмно. Подумал, что всё: «Либо жадность фраера погубит, либо буду пить шампанское», — понадеялся на свой альпинистский опыт, не бросил добычу, повезло мне: и себя к равнине доставил, и минерал.

— Я знал, что где-то совсем близко граница проходит, но значение этому не придал, рискнул ещё раз в кладовой поковыряться, уж больно богатая россыпь выдалась. Отдохнул денёк, собрался морально, привязал пустой баул за спину и по новой: пальчики за щели цепляются, ножки в выступы упираются. Вскарабкался почти наполовину, подождал на уступе, пока сердце успокоится, и снова вверх. Приподнял голову — сколько ещё тараканом ползти по склону, да оказалось конец страданиям: на моей поляне китайские погранцы с пулемётом… стоят, улыбаются, ждут, что русский предпримет. А мне что — не к ним же идти Родину предавать, маршрут знакомый: извернулся ящерицей, лёг на спину и ногами вниз, лишь бы не кубарем. А смех у зрителей вызвать, ой, как не хочется. Не дал я им покуражиться, сполз потихоньку по склону. Сел у ручейка, поел тушёночки с хлебцем, попил водицы — в мозгах просветлело, подивился: как ловко, без шума, у нас соседи кусочек страны оттяпали. Потом мне, правда, объяснили, что намыслил я неправильно, отстал от жизни — по договору о демаркации границы они на своей стороне были — получается, я к ним в закрома родины лазил, хорошо ещё, что в свою тюрьму не увели… — Толик, вздохнув, пожалел себя, но тут же встрепенулся:

— Меня легко не возьмёшь, потерял хвост, другой отрастёт. — Поднял чашку. — Прорвёмся! За удачу в нашем охотничьем ремесле!

Чокнулись, выпили. Налили в бокалы минералки. Долго смотрели, как маленькие пузырьки целеустремлённо, один за одним несутся вверх и у самой поверхности, не успев надуться, лопаются.

У Сергея зародилось зыбкое ощущение надежды: «Почему, откуда, от кого оно?»

Он вгляделся в уже порядком «нагрузившегося» старателя, решил польстить:

— Толик, ты удачливый: и минерал чувствуешь, и намываешь по самое не могу, и отдыхаешь без оглядки, скажи по совести: нет ли у тебя на примете делового человека, который бы поспособствовал получению лицензии — хочу артелью работать. Мы в долгу не останемся.

Егор с укоризной осадил начальника.

— Не проси, и за так сделает — мы же одной кожи!

Толик почувствовал унижение, но всё же собрался с духом:

— Правильно мыслишь, Сергей Михайлович, есть у меня один давний корифан, вместе в школе учились, а закончили жизнь порознь: он при деле, а я на вольных хлебах… с горчицей.

— Средина июня, нам скоро надо.

Толик надулся от собственной значимости.

— Поможет. Но в доле будет — время неустойчивое, хотя, по правде сказать, с оформлением легче стало.

— А ты, Толик, при таком раскладе на что рассчитываешь?

Тот с опаской посмотрел на Егора.

— Мне что: попить, поесть да приодеться.

Сергей, в свою очередь, добавил прохладной водицы в разметавшуюся душу любителя дармового хлеба.

— Ну ты сам понимаешь — это пока задумка, а будет ли от твоего корифана толк. Да и как он ещё на нас посмотрит. Может, самим попробовать?

Заметив сомнение, Толик тут же воткнул стимул.

— Без нас не проскочишь. Документ в любом случае через нас пойдёт. — И тут же успокоил: — Ты не боись, всё не хапнем. Слово даю. Завтра сюда приходи к одиннадцати.

Егор провёл ладонью перед глазами охотников, деливших, как ему представлялось, шкуру неубитого медведя.

Сергею это не понравилось, он грубо отстранил руку.

— Без лицензии нам только зябнуть, а в Москве вообще мороз!

Поманил официантку. Та проворковала:

— С вас, троих, шесть тысяч, а с тебя, постоялец, — полторы сотни.