Десант времени (СИ)

Уничтожая на своем пути разрозненные и потрепанные в боях красные части, на Орел двигалась Добровольческая армия под командованием генерала Май-Маевского. В авангарде шла отборная и опытная в боях Корниловская дивизия.

Командование Южным фронтом Красной Армии бросило на Орловское направление Эстонскую и Латышскую стрелковые дивизии, конную дивизию Червонных казаков. Из них была сформирована Ударная группа под командованием Мартусевича. Несмотря на это, 13 октября белые ворвались в Орел.

Деникинцы и все белое движение ликовали после взятия Орла, и говорили, что "Близок день, когда и стены православной Москвы огласятся пасхальным светлым звоном!". Однако, к 19 октября 1919 года части 13-й и 14-й армий красных охватили Орел с трех сторон, в районе Кром шли беспрерывные бои между "добровольцами" и ударными силами красных. В ночь на 20 октября белые части спешно оставили Орел. А днем по улицам города парадным маршем шла красная конница.

Именно в это время, в ходе двухнедельных ожесточенных боев под Орлом, произошел основной перелом в ходе всей Гражданской войны и начался откат Белых армий на юг. Сначала организованный и постепенный, потом стремительный и панический. Остановились белые только на берегу Черного моря.

Несмотря на бегство белогвардейцев на юг, в Орловской губернии оставалось еще много контрреволюционных сил. Остатки регулярных белогвардейских частей объединялись в отряды, совершая мятежи и убийства, вооруженные грабежи. Отдельные банды отличались зверствами, терроризируя местное население. Повсеместно вспыхивали кулацкие мятежи в богатых и не разграбленных селах губернии.

В это время было совершено одно из самых дерзких ограблений на железнодорожном переезде Орел - Змиевка. Бронированный эшелон перевозил большую партию золота в слитках, мешки с иностранной валютой и драгоценности, собранные ВЧК в Южных губерниях России. Убегающим на юг белогвардейцам и мещанам приходилось расставаться с фамильными ювелирными ценностями в руках ВЧК. Среди экспроприированных драгоценностей встречались уникальные, огромной цены крупные бриллианты и ценные камни из царской коллекции и богатейших людей России.

2

   Последняя октябрьская ночь 1919 года опустилась на Орловское полесье, погружая его в белесую дымку короткой теплой ночи. Соловьи и лесные пичуги наполнили лес переливчатыми песнями, да запахи терпкой полыни и осеннего еще душистого разнотравья приходил с диких полей. Изредка слышались отдаленные оружейные выстрелы, напоминая о гражданской войне.

Штабс-капитану Николаю Ухальскому не спалось этой ночью. Он подошел к мерцающему костру, где дремало несколько пьяных корниловцев. Одетые в черную форму, они, как летучие мыши, сливались с черной землей. Один из них взмахивал в бреду рукой, повторяя: "Приказный, приказный, водки мне...".

Взяв гитару, чудом уцелевшую, после последнего отступления, а по сути - бегства от красной кавалерии по лесным пролескам и орловским болотистым топям, Ухальский вдруг вспомнил свое родовое поместье под Питером на Финском заливе, и желанную ему горничную Прасковью. "Господи, ведь нам тогда исполнилось только по 18 лет. Я приехал с кадетского корпуса на лето, а она была такая цветущая и милая, с зелеными глазами и светло-русой косой, ее тонкую талию перетягивал цыганский платок...". Тихо тронув струны, штабс-капитан запел:

- Луг покрыт туманом,

- Словно пеленой;

- Слышен за курганом

- Звон сторожевой.

- Этот звон унылый

- Давно прошлых дней

- Пробудил, что было,

- В памяти моей.

- Вот все миновало,

- Я уж под венцом,

- Молодца сковали

- Золотым кольцом.

- Только не с тобою,

- Милая моя,

- Спишь ты под землею,

- Спишь из-за меня.

- Над твоей могилой

- Соловей поет, -

- Скоро и твой милый

- Тем же сном уснет...

В лесу, что-то хрустнуло и из темной ночи показался высокий силуэт полковника Рохлина из 3-го конного корпуса генерала Шкуро. Не мало пролил крови красных воинов полковник Рохлин с конным отрядом специального назначения "Волчьей сотней", пройдя по тылам красных отрядов.

- Ну, что штабс-капитан, не спиться вам? - полковник подбросил в костер несколько недогоревших поленьев и яркие сполохи огня осветили его небритое лицо и рано-поседевшие волосы.

- Мысли одолевают, полковник, - перестал играть Ухальский и достал бутылку коньяка. - Выпьете, со мной? Вам то, что не спиться, полковник?

- Да спал, но верите, Ухальский, сон привязался ко мне... Представляете, я среди красных комиссаров, хватаюсь за шашку, хочу достать их, а шашка у меня, словно прутик, гнется. Они смеются надо мной. А еще знаете, там крысы бегали такие ужасные - белые с красными глазами. Представляете? Ха-ха-ха...

Полковник громко рассмеялся и то же налил себе в медную чарку. Крякнув, он выпил, после утер обратной стороной ладони усы и перекрестился.

- Лютуют красные, стараются достать нас, хотя тут в полесье нас только несколько сотен наберется. Остальные все на юг ушли.

- Говорят генерал Деникин бежал в Крым, - тихо сообщил штабс-капитан. - И были слухи, что он все командование передал Врангелю и с семьей собирается отплыть в Константинополь.