Десант времени

— Не встречают нас, как почетных гостей, — пошутил Стаб, насвистывая какой‑то современный мотив песни.

— Мы для них неплатежеспособны, — подхватил Грач, — Наш командир, почетный спецназовец, поставил рекорд для казино.

— Это какой же? — без уныний и усталости спросила Луна.

— Он лишь раз бросил монету, а мы все остались без обуви, одежды…

— Да, еще махновцам достались все доллары, что были запрятаны в сумках, — вспомнил Пуля и подмигнул Георгию, который задумался и не отвечал на шутки.

— Это была не просто монета, а золотой червонец с ликом Императора, — решила поддержать импровизированное «комсомольское собрание» Жара.

— Да, в этом случае это все меняет, тогда на этот вопрос можно смотреть в другой плоскости, — философски стал рассуждать Уник.

— Бойцы и командиры, как не смотри на этот вопрос, а ногам то холодно, — поднял обе ноги Крак и помахал ими в воздухе.

— Возможно, мне придется вернуться к махновцам за обовью и спросить с них за пачку американских долларов, что осталась в переметной сумке, — серьезно ответил капитан Семенов.

— Пожалуй, мне придется вернуться с тобой, а вдруг ты не те привезешь мне ботинки спецназа, имущество все же было казенное, только со склада получил.

— Я могу пережить потерю своих сапог и отличного полевого бушлата, но согласен на компенсацию, — Стаб сделал паузу и потрогал раненное плечо. — Готов получить золотом, поднятого нами со дна Флориды.

— Ну, это упрощает дело, господа, это все меняет…, — улыбнулся Григорий и оглядел свой отряд, который участвовал в этом хорошо разыгранном разбирательстве. — Тогда прошу продолжить наш путь дальше, что бы добраться до золота.

Один лишь Медведь, да белогвардейский поручик были безучастны в этой словесной дуэли.

— Господа, мы можем продать одну лошадь, и у нас будут деньги на еду, — предложил лет 25–ти светловолосый и с правильными чертами лица прапорщик Кормилицын.

— Так можно и всех, на что они нам. По городу можно и на своих двоих, правда Георг?

— Так точно, Стаб, и на билет до Севастополя хватит, но главное не продешевить.

Стаб соскочил с седла и подошел к одной пожилой женщине, что быстро шла куда‑то с лукошком, из которого выглядывали две живые курицы.

— Гражданочка, а где ж тут рынок городской?

— Так отут недалеко на конях… Вот по Гончарской улице, потим по Конторской уздовж реки Лопань, а там через мост и на Николаевской площади знайдете ярмарку, вот сегодни суббота, там народу богато…

— Ну, а лошадь там продать можно?

— Ой, че там лошадь, там хочь пулемет продашь, — взмахнув рукой шепотом сказала баба и ближе прижала лукошко к себе, когда мимо пронеслось несколько неряшливых и оборванных сорванцов.

— Спасибо, гражданка, помогли вы нам, жаль пулемета нету, а то бы продали, — искренне спохватился Стаб, вспомнив про два пулемета «максим», брошенные в лесу. — Какие ботинки у меня были классные, стельки там из ангоры, да шнурки шелковые, износа не знали…

— Ладно, Стаб, у меня кроссовки тоже «пумовские» были, я с них целый вечер ярлыки срезала, где же теперь такие купишь? — не удержалась и пожаловалась Жара.

— Спасибо, Георгу, живые! — улыбнулся Грач.

Они хотели уже стукнуть пятками лошадей, но женщина с курами, вдруг что‑то вспомнила и замахала им руками.

— Ой, хлопци, тильки ви циею дорогою не ходите, там на мосту кутеповские патрульные коштують.

— Это зачем же, гражданочка, они там коштують, им что стоять больше не где? — спросил ее, чем‑то ей понравившийся кудрявый и веснушчатый Стаб.

— Вони дивляться: коли на красного схожий, то в контррозвидку, а коли на билого, то в який там вербувальний центр, неначебто в армию заганяють…

Еще минут пять добросердечная женщина объясняла Стабу как обойти патруль, пока он еще раз с милой и доброй улыбкой не попрощался с ней.

— Вы стали почти близки друг другу, Стаб. Было видно, что она бы тебе и до ночи объясняла, лишь бы не расставаться.

— Жара, ты ревнива, я гляжу… Так то работа с населением, это один из залогов нашего успешного путешествия. Кстати, не думаю, что из контрразведки можно убежать, как от махновцев.

— Ну, этого можно не бояться, — добродушно рассмеялся поручик Кормилицын. — Во–первых, мы же не красные, ну а во–вторых мой дядя сам из контрразведки Кутепова.

Григорий Семенов сбоку взглянул на светловолосого и простоватого на вид поручика. Было в этом парне, что‑то такое, что вызывало доверие.

— Ну, это же нормально, вот мой отец тоже воевал в разведке, правда то было в Афгане, в Кандагаре. Не слыхал про такой?

— Так нет, не приходилось, — развел руками поручик. — Много наших доблестных солдат и офицеров воевало на полях сражений за Россию…

— Так точно, много из них погибло и не дожили, — кивнул головой Григорий и вспомнил своего отца, погибшего в Афганистане.

2