Десантник. Дорога в Москву

Оберштурмфюрер СС Отто Грюнер, командир отдельного отряда «Ost-Sieben» из состава Sonderkommando 7b, спрыгнул с бронетранспортера, остановившегося на краю летного поля разгромленного вчерашним вечером русского аэродрома. Меж почерневших, с обугленными ветвями деревьев торчал почти полностью сгоревший хвост взорвавшегося транспортного самолета, обломки которого усеивали землю в радиусе добрых полусотни метров.

Неподалеку застыла неповрежденная с виду толстолобая «крыса»[15] – присмотревшись, Отто заметил свешивающуюся через борт кабины руку убитого пилота, которого никто так и не удосужился вытащить, и множество рваных пулевых пробоин на фюзеляже.

Ближе к лесу, посреди черных проплешин выгоревшей травы, стояла пара порыжевших от чудовищного жара Sd. Kfz 251, граненые корпуса которых, несмотря на прошедшее время, все еще дымились. От нескольких уничтоженных большевиками мотоциклов и вовсе практически ничего не осталось, лишь покореженные рамы да какие-то мелкие обломки. Тел погибших разведчиков видно не было: уже успели собрать и подготовить к захоронению.

Подскочивший лейтенант в общевойсковом фельдграу – к этому времени здесь уже хозяйничали пехотинцы, – торопливо представившись, начал доклад, рассказывая о ходе недавнего боя и количестве убитых и раненых, но Грюнер нетерпеливо дернул головой:

– Меня не интересуют ваши потери, мы здесь не за этим. Покажите, откуда именно стреляли диверсанты, затем я осмотрю подбитую технику и тела убитых. После этого их можно будет похоронить. Лишних вопросов прошу не задавать, если что-то заинтересует, спрошу сам. И позаботьтесь, чтобы ваши подчиненные не мешали. У меня мало времени. Выполняйте.

– Слушаюсь, герр оберштурмфюрер, – рявкнул сбитый с толку лейтенант, с трудом скрывая раздражение. – В таком случае нам вон туда, к опушке. Позиция большевиков располагалась именно там.

Отто мысленно ухмыльнулся: не нравится, когда с тобой так разговаривают? Ну так пожалуйся Гейдриху, если смелости хватит. А поскольку не хватит, засунь свои эмоции куда подальше: на этой войне решать, что правильно, а что нет, станут именно они! Да и кто бы тебя слушал, лейтенант!

Грюнер махнул рукой, и из бронетранспортеров посыпались бойцы его отряда, как и он сам, затянутые в весенне-летний Platanenmuster[16]. Эсэсовцы оцепили указанное место, после чего туда подошел и сам оберштурмфюрер. Осмотр занял буквально пять минут: неплохо разбиравшийся в подобных делах Отто сразу сделал вывод, что искать тут нечего. Примятая в нескольких местах трава да россыпь гильз, судя по характерному наколу капсюля, отстрелянных из Maschinengewehr 34. Последнее не удивило: большевики все чаще и чаще используют трофейное оружие.

Никакого разочарования он не испытал: глупо предполагать, что русские оставят хоть сколько-нибудь серьезные следы. Особенно если это те самые русские, которых он ищет. Гораздо любопытнее будет осмотреть сожженные броневики и трупы – по крайней мере, теперь ему есть с чем сравнивать. И вчера, и сегодня он уже несколько раз видел, как именно выглядят результаты работы их непонятного лучевого оружия.

Сначала в той деревне, где нашел свой конец командующий 2. Panzergruppe генерал-полковник Гудериан, затем возле разгромленных переправ через Березину. И наконец, сегодняшним утром, когда вражеские диверсанты одновременно атаковали сразу два отряда разведбата дивизии, что тоже наводило на определенные мысли об их численности. Расстрелянные на лесной дороге бэтээры он уже осмотрел, и сейчас была очередь сожженной на аэродроме техники.

А с гильзами и прочим пусть разбираются спецы из крипо и СД, идущие следом за ними. Не его дело. Задача его отряда – обнаружить и захватить самих диверсантов. Причем захватить живыми и здоровыми… или как минимум способными перед смертью дать ответы на некоторые вопросы. Поскольку их, этих самых вопросов, на сегодняшний день накопилось уже достаточно много.

Но не сразу. Сначала необходимо составить собственное мнение о произошедшем и отправить в Берлин шифрованное сообщение. Со вчерашнего дня его группа напрямую подчинялась исключительно начальнику Главного управления Имперской безопасности Рейнхарду Гейдриху. Минуя при этом как штурмбанфюрера Рауша, так и группенфюрера Небе, о чем Отто уведомили соответствующей радиограммой сегодняшней ночью. Причин подобного решения он не знал, а лишних вопросов задавать, разумеется, не собирался – достаточно было и того, что делу присвоен высший приоритет важности и секретности.

Осмотр подбитой бронетехники тоже не занял много времени: ничего нового, как и ожидалось, Грюнер не увидел. Уже знакомые отверстия в бортах, скорее, проплавленные или прожженные, нежели пробитые артиллерийским снарядом. Разве что непонятных полусферических воронок с потеками мгновенно расплавившейся и тут же застывшей стали вокруг не было, что, вероятнее всего, объяснялось малой толщиной брони.