Десантник. Остановить блицкриг!

Закусив от волнения губу, Борисов взял в руку одну из «колотушек», торопливо откручивая крышечку. Вытряхнув из рукоятки шнурок с фарфоровым бубликом, решительно зажал его пальцами. Торопливо запихивающий обратно в сумку оставшиеся гранаты, Леха боковым зрением контролировал действия летуна, готовый вмешаться, пойди что-то не так. Но Василий справился без посторонней помощи – энергично рванув запальный шнур, отсчитал, старательно шевеля губами, несколько секунд и запулил «М24» в оконный проем. Особенного эффекта от этого десантник не ожидал, просто хотел устроить фрицам последний сюрприз. Снаружи гулко бумкнуло, заставляя гитлеровцев уткнуться в землю. Ну, вот и хорошо, теперь его выход…

– Все, Вась, держи сумку и уходи. Мы с пулеметом следом. На рывок!

Вытащив из кармана штурмовую гранату – ту самую, что отобрал у готовящегося героически погибнуть Батищева, – Алексей провернул ребристое колесико замедлителя до третьего щелчка, вдавил кнопку активатора, удерживая ее пальцем. Вроде ничего не перепутал, а то обидно будет в последний момент по собственной забывчивости сдохнуть! И, коротко размахнувшись, швырнул зеленый шарик наружу, стремительно рванув следом за летуном, мысленно, словно во время парашютного прыжка, отсчитывая десятками секунды.

Рвануло примерно на третьей, как и обещал Локтев. Хорошо так рвануло, словно в паре десятков метров упал фугасный снаряд калибром никак не меньше ста пятидесяти двух миллиметров. Ну, или кто саданул сдуру из «Шмеля-А». Стены разрушенного здания дрогнули, ворвавшаяся сквозь оконный проем взрывная волна, поднимая с пола пыль и мусор, упруго толкнула заворачивающего за угол десантника в спину. Не прикрытая одеждой кожа на короткий миг ощутила сухой жар, в груди противно екнул, подкидывая к горлу внутренности, акустический удар. Позади с сухим шорохом обвалились остатки кровли, но Степанов уже выскочил-вывалился на улицу.

– Больше так не делай, – прокомментировал Локтев. – Или кидай подальше. Отходи на одиннадцать часов, тебя видим, прикрываем. Примерно полтораста метров, ориентир – две сгоревшие машины, левее есть удобный проход между развалинами. Вперед.

С трудом удерживаясь, чтобы не оглядываться, Степанов, пихнув в спину замешкавшегося летуна, рванул в указанном направлении. Обозначенный ориентир – пару выгоревших до каркаса грузовиков, приткнувшихся возле наполовину разрушенного здания, видимо, какого-то очередного склада, – он срисовал сразу. Бежать до них и на самом деле было совсем недалеко, меньше двухсот метров. Мимо мелькнула пара плазменных импульсов, затем еще и еще: космодесантники прикрывали, отсекая преследование. Значит, не всех фрицев штурмовой гранатой накрыло, обидно. Впрочем, понятно: если она объемно-детонирующего действия, на открытой местности эффект от взрыва будет совсем не тот, что в замкнутом пространстве, для которого по большому счету подобные боеприпасы и создавались.

А спустя еще минуту Степанов с летчиком, оставив позади остовы сгоревших полуторок, скрылись в руинах, в которые превратился после суточных боев прилегающий к реке район города. Почти добрались, нормально… м-мать-перемать, а это еще что?! Ну, в смысле, кто?!

Трое выскочивших наперерез гитлеровцев – какой-то унтер с автоматом и двое солдат с карабинами – неожиданной встрече удивились ничуть не меньше, на миг замерев каменными истуканами.

– Стрелять не могу, вы на директрисе, – предупредили наушники закаменевшим голосом старшего лейтенанта. – Продержись минуту, пришлю помощь.

– Сам справлюсь, – автоматически бросил Леха, первым переходя к активным действиям. Ну а что еще оставалось делать? Вон у фрицев какие морды лица перепуганные, еще шмальнут ненароком, глупо получится. Тем более крайний справа уже справился с оторопью и дергает с плеча свой пятизарядный дрын, в точности такой, как у Васьки… наш клиент! Хреново, что стоят не кучно, одной очередью всех не накроешь.

– Летун, обижай левого! – надеясь, что товарищ поймет неуставную команду (ничего иного в тот момент просто в голову не пришло), про-орал Степанов, уходя в сторону и приседая на колено. – Вали суку!

Вскинув пулемет – повезло, что тащил оружие в опущенной руке, хоть и была мысль закинуть, удобства ради, на плечо, – нащупал спусковой крючок и выдавил спуск, перехватив левой ладонью прямо за кожух. Фигня, не успеет обжечься, да и не до того сейчас.

ТА-ДА-ДАХ! – послушно отозвался «тридцать четвертый», нехило дергая отдачей руки. И замолк, зараза, расстреляв три последних в ленте патрона. Ну да, все верно, он ведь почти все боеприпасы сжег – что там той ленты на полста патронов? Впрочем, фашисту хватило: первые две пули попали в грудь, третья и последняя, когда ствол забросило вверх – вошла куда-то под подбородок. Сочно всхлипнув, немец запрокинулся назад, захлебываясь собственной кровью. Готов.

БАХ! – позади справа гулко бухнула винтовка летуна. Промазал, снайпер хренов! Меньше чем с десяти метров промазал! Немец, правда, испуганно дернулся, теряя драгоценные мгновения, ну да все равно. Да что ж за непруха-то, а?