Десантник разведотряда. Наш человек спасает Сталина

Шелковое белье можно купить в любом магазине Москвы, Олегу необходима летная одежда со склада, б/у. Собственная форма только у офицеров, а большинство пилотов Люфтваффе относится к унтер-офицерскому составу. Соответственно при переводе в другую воинскую часть они обязаны сдать все, за исключением носимого комплекта повседневной формы.

– Мне бы раздельный комбинезон пилота, – попросил он.

Улыбка унтер-фельдфебеля стала еще шире – раздельный комбинезон предназначался для бомбардировочной авиации, летчикам-истребителям положен сплошной. Беда в том, что грубая ткань натирает шею до крови, поэтому пилоты надевают лишь брюки с кожаной курткой, а шею обматывают куском парашютного шелка.

– Это будет дорого стоить, – предупредил кладовщик.

– Я хочу взять много вещей, а денег в обрез, поэтому сойдет ношеное.

– Специально для вас есть кожаная куртка с погонами штабс-фельдфебеля! Малоношеная, почти без потертостей!

Вот хитрый искуситель, эта куртка с полным набором нашивок и приравнена к кителю. Незнаючи надел и огреб ворох неприятностей, вплоть до штрафной роты. Олег мило улыбнулся и добавил:

– Еще бы кожаный шлемофон.

Унтер-фельдфебель шустро снял с полки мятую коробку и бросил ее в наволочку:

– Держи, и пошли в отсек б/у.

Ну, ловкач, явно рассчитывает на простачка! Шлемофон с тяжелыми наушниками, ларингофонами и длинной косичкой подключения к радиостанции. Причем все это прошито двойным швом и распороть практически нереально. Вот кожаный подшлемник совсем другое дело. В снабжение летчиков входит множество необычных предметов, начиная с байковых масок на лицо и впитывающих пот подшлемников.

Отоварившись всем необходимым, Олег зашел в солдатский душ, откуда вышел уже настоящим пилотом. Затем прогулялся мимо прачечной, бросил форму медика в ящик грязной одежды и решительно зашагал к авиаремонтной мастерской. Мосты сожжены, пора приступать к осуществлению главной задачи – угнать самолет под видом послеремонтной проверки.

– И чего нас торопить? – покосившись на шлемофон в руке пилота, проворчал техник. – От понуканий болт быстрее не затянется.

– Я не спешу, к тому же надо сходить за парашютом, – скромно ответил Олег.

На самом деле он был готов кричать от радости: сработало, у техперсонала ни тени сомнений в его праве сесть в кабину. На площадке авиаремонтной мастерской стоит три самолета, он выбрал тот, где собралось больше людей.

– Карл, сбегай за парашютом для господина пилота, – приказал техник и повернулся к Олегу: – Сколько у вас боевых вылетов?

– Один.

– Фронтовиков редко присылают, по слухам на Восточном фронте гибнут на первом задании. Наши летчики со страхом ждут появления иванов.

– Они пойдут сразу на Берлин, сюда вряд ли сунутся, так что можно не бояться, – усмехнулся Олег.

* * *

Он улетел без каких-либо эксцессов, запросил разрешение на взлет и по-школьному аккуратно поднялся в небо с шикарной бетонной полосы. В эфире сонная тишина, внизу ветер гонит по морю белые барашки, в воздухе лишь чайки да бакланы. Олег повернул на восток с расчетом выйти на аэродром Сувалки и сосредоточился на приборах. Он не собирался никого сбивать, с его опытом подобное действие было бы непростительной глупостью.

Когда под крылом показались крыши Данцига, Олег положил на колено планшет и сделал перерасчет скорости. Неплохо, попутный ветер добавляет чуть более пятидесяти километров в час. Он прикрыл глаза и после непродолжительного раздумья подвернул на юго-восток – у него появился шанс встретиться с дедом. Когда показался Вислянский канал, немного подправил курс и после Муховецкого шлюза облегченно вздохнул: почти долетел.

Спустившись до тысячи метров, Олег начал всматриваться в левый берег и вместо деревень увидел пепелища с печными трубами. Неужели опоздал? Нет, дед должен был предвидеть карательные акции нацистов, надо садиться и продолжить поиски на земле. Садиться на воду? Олег представил неуправляемый автомобиль на скорости в полторы сотни километров и покрылся испариной – он не собирался совершать акт суицида, надо прыгать.

Попытка набрать высоту закончилась остановкой двигателя, бензин на нуле. Приемная трубка находится в передней части топливного бака, и Олег автоматически опустил нос самолета. Двигатель чихнул и снова заработал, зато высота стала никакой для прыжка с парашютом. Подавляя страх, он начал прижиматься к воде, а фоккер словно в насмешку не хотел садиться. Но вот двигатель окончательно заглох, а левое крыло пошло косой по камышам. Олег интуитивно потянул ручку на себя, хвост коснулся воды, затем крылья хлопнули по воде. Сел? Как бы не так! Самолет неожиданно закружился, вздыбился на левом крыле и перевернулся кверху брюхом.

Какое-то время Олег бездумно смотрел на затекающую в кабину струйку мутной воды, затем встрепенулся – надо немедленно выбираться. Фонарь сдвигается назад, через пару минут самолет ляжет на дно и запечатает его в кабине, словно жука в баночке. Панически схватившись за рычаг аварийного сброса, неожиданно успокоился – здесь пиропатроны, и осечка оставит в кабине навсегда.