Десантники «Сил Спасения»

В такие минуты Костя отчётливо понимал, что он и они – единое целое. Группа. И они дороги ему, хотя смешно было бы произнести подобные слова вслух. А ведь ощущаешь сердцем как будто невидимое жаркое облако.

Правда, ненадолго. Отблагодарили – теперь можно и подзаправиться.

Сегодня дежурили всего две Наблюдательницы. Пожилая, сморщенная, как высохшее яблоко, Мария Ивановна и полнокровная молодая особа Светлана Андреевна. Если говорить честно, Костя иногда на неё поглядывал. Не просто поглядывал, а по-особому. Он и сам не понимал, чего ему хотелось, но сердце прыгало в грудной клетке, точно неукротимый зверь.

Она, конечно, Костиных взглядов не замечала. Ну, в самом деле, кто он такой? Пацан, которому всего-навсего пятнадцать. Которому глупо на что-либо рассчитывать.

Сегодня Светлана Андреевна держалась довольно странно. На щеках – красные пятна, под глазами – разводы (косметика у неё, что ли, потекла?), а движения непривычно резкие. Про таких говорят: «Как пыльным мешком по голове стукнутый».

Вон как лихо тележку с ящиком притормозила – чуть в стол не врезалась. Интересно, что ей будет, если ящик разобьётся? Впрочем, без толку гадать – он круглым счётом ничего о Наблюдательницах не знает.

– Ну-ка, ребятки, приготовьтесь глотать, – негромко скомандовала Мария Ивановна, склоняясь над тележкой. Она открыла пухлый журнал в обложке из коричневой кожи, отчеркнула там что-то ногтем и недовольно хмыкнула.

Потом каждому давали его Питьё. В ящике – множество ячеек, сверху наклеены бумажки с фамилиями, в каждой ячейке пузырёк. Вкус обычно бывает омерзительный. А что поделаешь – надо! Нальют Питьё в ложку, сглотнёшь, скривишься – и тут же запьёшь супом или киселём. Косте смутно помнилось, что очень давно он, маленький и глупый, пробовал потихоньку выплюнуть. И ничего, конечно, этим не добился. Отвели в спецкомнату и наказали, а после он поумнел и привык.

Сейчас – даже приятно, особенно если ложку даёт Светлана Андреевна. И не поворачивается язык назвать её Светандрой, как это принято у ребят. А приходится называть. Хочешь не хочешь, а будь как все.

Другое дело – Мария Ивановна. Попросту говоря, Марва. Неприятная тётка, въедливая. Если уж в её седую башку влезет мысль к чему-нибудь придраться – она не отцепится, пока сама не устанет.

Что самое противное – она упорно не желает замечать, что Костя уже давно Временный Помощник на Группе, а не какой-нибудь там Рыжов, Галкин или Семёнов. На прошлой неделе обнаружила беспорядок в его тумбочке – и тут же накатала кляузу в Журнал. После этого Серпет на Костю как-то подозрительно поглядывал, хотя и не сказал ничего. Вот и приходится с этой тёткой держать ухо востро.

Костя ел без аппетита. Почему-то его вдруг затошнило, даром что кормёжка отличная. Такое с ним иногда случалось. Он знал, надо делать вид, будто всё в порядке. А то мало ли… Потащат в Изолятор, а там вдруг обнаружится, что он не годен на Стажёра по медицине.

Да и вообще все эти тошноты – чепуха. Наверное, от настроения. А может, освещение на него так действует? Сзади из высоких чистых окон скупо льётся серовато-жёлтый зимний свет, расплывается тусклыми пятнами по стенам, по потолку. А на потолке почему-то горят неяркие, засиженные мухами плафоны. Зачем горят, если сейчас день? И откуда взялись мухи? Не со стендов ли про гигиену?

Ладно, пора заканчивать. Костя вылез из-за стола, скомандовал построение – и ребята тем же медленным, чётким шагом отправились в палату. Светлана Андреевна крикнула им вслед: «Чтобы через пять минут была полная тишина!»

А на самом деле, конечно, никакие не пять минут, а минимум полчаса. У Наблюдательниц сейчас кончается смена, на пост другие заступают, и всё это долго длится – они треплются о своём, о бабьем. Называется – «передача смены». Пока они болтают, можно переделать уйму всяких дел.

В палате Костя не спеша стянул с койки покрывало, аккуратно сложил его вчетверо и повесил на сверкающую стальную спинку кровати. Потом разделся, но под одеяло не нырнул. Оглядев ребят – все ли как положено разобрали постели, все ли готовы к тому, что будет, – он сел на тумбочку и произнёс речь:

– Значит, такая хреновина, пацаны. Сегодня у нас Рыжий построился последним. И вчера тоже. И на прошлой неделе подгадил нам на линейке. Я с ним базарил-базарил, надеялся, думал, дошло до него, сделает парень выводы. Но ему до лампочки. В общем, хватит чикаться, хватит уговаривать – пора наказывать. Эй, Серёга! «Морковку» мне сюда! И поживее!