Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ

Из наградного материала МВДБ-1:

«Желдубин Григорий Яковлевич, огнеметчик 3-го отдельного батальона 1-й МВДБ. Рождения 1918 года. Домашний адрес: Удмуртская АССР, Больше-Пудгинский сельсовет, Можгинского района, деревня Телекшур.

Красноармеец Желдубин показал себя смелым и находчивым бойцом. В трудных условиях был выносливым и помогал товарищам. Под интенсивным огнем противника вывозил на лыжах раненого военкома бригады Мачихина и капитана Рыбина. Охранял их в тылу немцев и перевозил до самой посадки в самолет, проявляя храбрость и терпение. Яростно отражал налеты немцев, не щадя своей жизни».

Десантник Г.Я. Желдубин был отмечен медалью «За боевые заслуги», но сам он считал большой наградой доверие: спасать комиссара!

«Раненый Мачихин требовал, чтобы его не отделяли от колонны бригады. Как правило, волокуша с комиссаром находилась впереди цепи. Ее доверяли самым сильным и храбрым десантникам, – вспоминает П.М. Пасько. – Иногда Мачихин тихо просил отвезти его в сторону, выбрать место повыше. Лежа в лодочке, он смотрел на проходивших парашютистов, говорил им бодрящие слова, иногда шутил. Был очень доволен, если его слова поднимали настроение у лыжников.

Все в бригаде уважали мужество раненого комиссара. Он был настоящим коммунистом. Именно такие, как Александр Ильич Мачихин, поддерживали боевой дух в бригаде в самые критические недели рейда по тылам 16-й немецкой армии».

* * *

Бригада парашютистов зализывала раны, полученные при попытке форсировать шоссе Демянск – Старая Русса и речку Явонь. В непролазные леса над речкой Ладомиркой стягивались подразделения 1-й МВДБ и 204-й ВДБ, прятались под вековечными елями и соснами от самолетов врага.

Командование пустило разведку бригады и батальонов в окружающие села – Аннино, Залесье, Михалево, Старые Ладомиры, Тараканицы и Ермаково. Еще и еще раз уточняло силы и расположение противника. Вышло на связь с местными партизанами. Майор Решетняк и фронтовой разведчик Виктор Храмцов снабжали комбрига Тарасова свежими данными о фашистах.

В ельнике, среди болотистых, полузатопленных талой водой низин, на бугре, встретились два комиссара: Мачихин и Куклин.

Александр Ильич был в тяжелом состоянии. Санитары опасались заражения крови. Из врачей остался один Н.В. Попов, но и тот был с 1-м отдельным батальоном на болоте Невий Мох. Мачихину нужен был лазаретный покой, а бригада была все время в рейде, отрываясь от наседавшего противника. Самолет не мог приземлиться: не было посадочной площадки!..

Ни 3-й отдельный батальон, ни отдельная рота А.Д. Дмитриева, ни подразделения 204-й ВДБ – почти никто не смог одолеть укрепления на демянской дороге. Обескровленный 4-й отдельный батальон последним отошел от заледенелых валов у шоссе.

Александр Ильич был осведомлен об этом и остро переживал неудачи.

Комиссар Куклин, принявший командование 4-м отдельным батальоном, получил еще одну рану в бою. Держался на лыжах с трудом. К ремню были привязаны парашютные стропы – Михаила Сергеевича возили два десантника в упряжке. Передвигаться ему не следовало, но он не позволял положить его на волокушу, говорил ребятам, что не представляет себе лежачего парашютиста. Не шло из ума и то, что большая группа десантников батальона во главе с младшим лейтенантом Ваником Степаняном оторвалась от основных сил где-то в лесах под Явонью. Как ребята воюют в одиночестве? Устоят ли перед фашистами? Сумеют ли найти лагерь раненых на Невьем Мохе или же пойдут на прорыв к своим? Оправдает ли звание командира Степанян, за которого он поручился перед партийной комиссией бригады?..

Закинув за спину автомат, Михаил Сергеевич нагнулся над комиссаром бригады.

– Командование Северо-Западным фронтом благодарность прислало, Александр Ильич! Разрешило выход к своим… Ночью выходим на болота Дивен Мох. А там – через линию фронта!..

– Спасибо, Миша… Докладывали мне… С такими орлами, как вы, комиссары, любую задачу решим… – Александр Ильич говорил с перерывами и трудно. Как он признавался позднее, тогда не надеялся на долгую жизнь. Он по-прежнему был завернут, как кукла, лишь руки свободны. Голова покоилась на вещевом мешке.

– У нас, Миша, такие братья-славяне… десантники своего добьются… Горько сознавать, Михаил: за весь рейд – ни царапинки, вдруг в самом конце – осколки вот…

– На войне почти все вдруг, Александр Ильич. – Куклин жестом показал бойцу на свой заплечный мешок. Тот снял его. Михаил Сергеевич порылся в мешке: достал голую ветку рябины. Потом на дне зацепил красные, скукоженные ягодки, подал Мачихину. Одну растер в пальцах – дохнуло летом. Мачихин взял в рот ягоду – терпко связало скулы, сглотнул слюну: спазм давил горло. Пожевал – сладостью отдало…

Глаза комиссаров встретились, в памяти всплыл маленький городок Кировской области осенью 1941 года… Нетель. Их поход за околицу на лыжах. И ветка рябины.

– Поживем, комиссар! – Куклин дожевал ягоду. – Иначе как же победить врага? Кто же его за нас?..

Михаил Сергеевич подал знак, и лыжники натянули стропы: дела батальона звали к себе. Мешок закинули за спину. Куклин приложил пальцы к шапке.