Десантный вариант

Через пять минут перрон опустел. Ни толпы, ни поезда — лишь теплый летний ветерок гнал бумажный мусор. Пусто и тоскливо стало на душе у Сани Орлова. Он побрел по привокзальной площади, украшенной выцветшими до белизны транспарантами «СССР — оплот мира» и «Достижения научно-технической революции — в жизнь»… Да и что можно чувствовать, когда провожаешь единственного друга навсегда?

Саня Орлов

Утро было пасмурным, поэтому совсем не чувствовалось, что сегодня выходной день. По воскресеньям Орловы всегда завтракали вместе: отец, мать и Саня, если Орлов-старший не дежурил в больнице. Такая семейная традиция.

— Саш, ты идешь завтракать? — крикнула мать с кухни.

— Иду, иду, — отозвался Саня.

«Ну что ж, — подумал он. — Вот и скажу сегодня о своем решении. Чем раньше узнают, тем лучше».

Незатейливый завтрак из яичницы казался таким же серым и заурядным, как и пасмурное утро. Когда стали пить чай, Саня обратился к родителям издалека:

— Мишку с семьей проводил вчера. Пора и мне к какому-то берегу приставать.

— И что надумал? — спросил отец.

— Буду поступать в военное училище, — выпалил Саня.

— Господи! — воскликнула мать, резко поставив на стол чашку с чаем, едва не расплескав ее. — У всех дети как дети, а наш… Вон Борис Савельев в политехнический будет поступать. Олег этот… высокий, забыла фамилию… в строительный. Ты что, тупее их, что ли, или учишься хуже? Зачем тебе военное училище? Мотаться по стране всю жизнь?.. В какое училище ты собрался?

— В Рязанское десантное, — ответил Саня, ожидая негатива и раздражения родителей.

— Час от часу не легче! — взмахнула мать руками. — Да там одни смертники! Или калекой останешься на всю жизнь. Саша, подумай хорошо. Ладно, пусть военное училище, но только не это. Вот хоть взять Кравцова с нашей улицы. Окончил политическое…

— Лучше уж финансовое, — перебил, усмехнувшись, отец, — там еще спокойнее, сиди в бухгалтерии в мундире, дебет-кредит считай.

— Ты что, отец, говоришь? — возмутилась мать. — Ты о сыне подумай!

— Да не переживай ты так. Ты знаешь, что десантное училище — единственное в стране. И туда такой отбор — и медицинский, и конкурс… Наверняка на экзаменах отсев большой. Туда идут ребята-спортсмены: разрядники, кандидаты в мастера, мастера спорта. А у Сани в этом плане — ноль. Так что он вряд ли поступит. Только время потеряет напрасно. Не распаляйся, мать. С другой стороны, в нашем роду много было военных, и профессия офицера не хуже инженера. Риск стать калекой — так ведь все под богом ходим… Саш, ты это окончательно решил?

— Да. Окончательно, — ответил Саня. Он немного опешил от доводов матери и отца, но вида не подал. С детства Орлов-младший был очень упрям в достижении любой цели, и то, что сказали ему родители, лишь укрепило решение.

— Ты, подумай, сынок, еще, — уже мягче сказала мать, — ведь правильно отец говорит, время только потеряешь.

— Хорошо, мам, я подумаю, — ответил Саша.

— Время пока терпит, — продолжил отец мысль матери.

* * *

Подойдя к дому Шарова, Саша постучал в низкое оконце. Никто не отозвался. Постучал громче. Тишина. Саша толкнул дверь, та оказалась не заперта. Когда он вошел в дом, то наконец увидел бывшего майора, отрешенно сидящего за столом. Перед ним покоилась початая бутылка водки и незамысловатая закуска из кильки в томате и зеленого лука. Налитый стограммовый стаканчик накрыт куском хлеба. Второй стаканчик был пуст. «Уже принял на грудь», — подумал Саня, глядя мельком на раскрасневшегося ветерана.

— А, Саша, заходи, заходи, — повернулся к нему Шаров. — Вот видишь, поминки у меня сегодня, — он показал рукой на стол.

— Дядя Вить, кого поминаешь-то?

— Жену. Тридцать пять лет назад получил я бумажку по почте — уведомление о смерти моей Любы, которая отбывала срок в Сиблаге…

— Как — жены?! Ведь вы же служили в НКВД. А жена что, сидела в лагере? — изумился Саша.

— А что ж тут такого? У Молотова и Калинина жены сидели — и ничего. А я кто был в системе — так, винти-чек, — горько усмехнулся майор. — Сначала я с ума чуть не сошел, спасибо — война помешала. Да и кому мстить? Стране? Родине? Большевикам?.. И потом у меня натура такая: если служишь чему-то, так служи до конца. И голова не болит, и душа не ноет. Тут уж не до интеллигентских пассажей типа — я не знал и прозрел, или — что мне сейчас выгодно, то и буду делать.

Шаров взял бутылку «Московской», налил в два стаканчика, один протянул Саше.

— Помянем рабу божью Любовь, — и, увидев замешательство Александра, добавил: — Знаю, что не пьешь, но помянуть — святое дело. До дна.

Водка слегка обожгла небо, и, подавив усилием воли отвращение, Саша дотянул сто грамм до конца, быстро запихав в рот кусок хлеба с луком, зажевал.

Насмешливо глядя на юношу, Виктор Семенович не спеша доел ломтик плавленого сырка и закурил:

— Ведь ты же в разведку хотел идти учиться? Там пить надо уметь, в разведке-то. Да и вообще у нас на Руси особенно ценят людей, кто умеет пить много и не пьянеть.