Десантный вариант

«Неплохо живет чурка», — мрачно подумал Мурашов, убедившись, что содержимое бара и холодильника соответствовало богато обставленной комнате, и также было на высоком европейском уровне.

— За что пить будем? — спросил он.

— За кино, Володя, за кино, — хитро улыбаясь, ответил Амирджан.

— Какое еще кино? — не понял Мурашов. Предчувствие плохих известий вновь зашевелилось внутри.

— За кино и нашу дружбу, — Амирджан поднял рюмку и, не чокаясь, по-русски выпил одним глотком.

«А черт с ним!» — с этой мыслью Мурашов опрокинул в себя холодную водку. Закусывая черной икрой с азиатской лепешкой, спросил хадовца: — И где это ты так пить научился?

Амирджан снова заулыбался:

— Так у вас же, у шурави. В Москве на курсах КГБ, когда квалификацию поднимал.

Этот ответ слегка успокоил, и Мурашов начал вспоминать, что читал в досье об Амирджане. Отзывы были самые положительные. Все в один голос сообщали, что он исполнителен, дисциплинирован, тщательно готовит любую, даже самую незначительную, операцию. В то же время у Амирджана было несколько выговоров от начальства за его сверхжестокость. Он мог на допросе в тюрьме, а особенно на операции в горах или в Кабуле, запросто убить душмана. ХАД терял источник информации, начальство было в гневе, но Амирджану в конце концов прощали, потому что всем было известно, что вся его семья была расстреляна душманами.

— Закуривай, Володя, — хадовец подвинул Мурашову пачку «Кэмела». — Садись поудобнее, кино глядеть будем, — и показал на низкий диванчик напротив видеодвойки.

Амирджан, нажав кнопку на пульте, включил аппарат. На экране телевизора показались хадовцы Саргур, Джавид, Амирджан и с ними Мурашов. Компания сидела за столом, заставленным бутылками со спиртным и различными закусками, в центре возвышался огромный разрушенный арбуз. Все члены пирушки были изрядно пьяны. Сартур, обращаясь к Мурашову, говорил:

— Мушавер Володя, у меня завтра день рождения. Придешь ко мне? Отметить надо.

— Нет, завтра не могу, — заплетающимся языком отвечал Мурашов, — завтра, в… в 23 ноль-ноль лечу со вторым батальоном коммандос и нашей разведротой.

— Куда это ты собрался, Володя? — широко улыбаясь, спросил Амирджан.

Сартур хотел перебить или еще о чем-то сказать кагэбэшнику, но Амирджан, взяв его за руку, остановил.

— Я… я еду… громить банду… Абдул… Абдул… — тянул пьяно Мурашов, пытаясь зацепить вилкой кружок колбасы.

— Сабира? — докончил за него Амирджан.

— Во! Точно, его самого, — подтвердил старший лейтенант, заглатывая кусок салями.

Амирджан выключил видеомагнитофон. На его лице появилась уже не радушная, а хищная улыбка. Он монотонно произнес:

— Абдул Сабир предупрежден. Его люди встретят «вертушки» залпом из «Стингеров»[33] над горами, а тем, что все-таки долетят, тоже не поздоровится, потому что в районе города Чарикар всего одна посадочная площадка. На ней их и добьют уже из противотанковых гранатометов. Так что советую тебе очень резко заболеть, чтобы не лететь в «гости» к Абдул Сабиру со вторым батальоном коммандос.

Мурашов начал медленно подниматься с дивана. Хадовец жестом остановил офицера:

— Сиди, сиди, Володя. Не волнуйся так. У этой пленки, конечно, есть копии. А теперь эпизод номер два.

Снова засветился экран телевизора. С разных точек полуосвещенной комнаты виден спящий на тахте голый мужчина. Крупным планом приблизилось его лицо. Это Мурашов. Рядом с ним отчетливо видна обнаженная красивая женщина. Она осторожно встает и достает из навесного резного шкафчика фотоаппарат, подходит к разбросанной одежде офицера, достает из нее какие-то бумаги и фотографирует их одну за другой.

Экран погас. Замелькали кадры ускоренного изображения. Объятый ужасом Мурашов сидел, застыв неподвижно. Он не знал, что делать, и усиленно «переваривал» показанное. Искоса поглядывая на кагэбэшника, Амирджан разлил водку: себе — в рюмку, Мурашову — в большой стакан доверху. Афганец подвинул спиртное к офицеру и пояснил:

— Шамада все сделала как надо. Кстати, ты знаешь, сколько она стоит у нас в Афганистане? Очень дорого, не меньше пятисот тысяч афгани. Лакомый тебе достался кусочек. — Амирджан засмеялся и мгновенно, через секунду, стал серьезен. — Да, если ты думаешь предупредить насчет вылета в «гости» к Абдулу Сабиру, то, думаю, второго эпизода этого кино хватит, чтобы отдать тебя под суд. Твой папаша вряд ли поможет. Мы знаем, по каким каналам запустить эту пленку, чтобы она не попала к нему в руки, ведь у вас в КГБ своя грызня идет. Ну а если меня выдашь, — глаза хадовца-моджахеда сузились и злобно засверкали, — клянусь Аллахом, тебя порежут на ремни, и никакое КГБ не поможет!

Мурашов растерянно возразил агенту душманов:

— Слушай, Амирджан, когда я спал с Шамадой, у меня никаких документов не было. Это же железное правило комитетчиков — никаких документов при себе. Что она снимала? Это бред какой-то…

Амирджан недобро усмехнулся:

— Это ты следователю в Лефортове будешь доказывать, если выживешь. Так что давай жить дружно, Володя. И не дергайся, посиди, подумай. Первый гонорар ты уже получил. Впору подошла золотая печатка?