Десантура против морпехов

Кларк остался сидеть за столом. Бумаги, которые он читал, его почти не интересовали. Разговор испортил ему настроение. Он любил свою дочь и не хотел впутывать ее в истории, подобные этой. Она была еще молода, а клеймо шпиона — это автоматический крест на всей карьере. Тяжело поднявшись, он решительно вышел из каюты. Адмирал направился наверх, чтобы подышать свежим воздухом. К счастью, он сейчас не видел Симмонса, также оказавшегося на палубе.

Кларк стоял, держась за поручни, полной грудью вдыхая соленый морской воздух. Именно здесь, между морем и небом, даже в сегодняшнюю промозглую погоду он чувствовал себя гораздо лучше. Свинцовые волны бушевали на необозримом пространстве, а адмирал кусал губы, вглядываясь в даль, на запад, где сейчас в совершенно неизвестном положении находилась его единственная дочь Анджела.

Глава 27

— Не нравится мне все это, — задумчиво произнес Батяня, остановившись около небольших карликовых берез, стоящих возле нескольких причудливой формы камней.

В сгустившихся сумерках эти камни были похожи на людей, припавших к земле, как бы склоняя головы. Лихачев, идущий чуть сзади, был погружен в собственные мысли и даже не сразу заметил остановку. Он шел мерными шагами, опустив голову вниз. Каждый его шаг был практически одинаков. Это позволяло капитану идти в довольно быстром темпе, с наименьшей затратой энергии. Выживанию в экстремальных условиях Лихачев был хорошо обучен еще во время службы в одном из элитных спецподразделений, так что к таким условиям ему было не привыкать. Правда, на его лице все равно лежал отпечаток огромной усталости. Подняв голову, он увидел перед собой огромные плечи Батяни и чуть было не сбил его с ног.

— Извини, — виновато произнес он и огляделся по сторонам.

Батяня, которому самому изрядно поднадоели все эти блуждания по заснеженным просторам Камчатского полуострова, посмотрел на капитана и, усмехнувшись, похлопал того по плечу.

— Ничего, с кем не бывает. Я сам уже с ног валюсь, но нам все-таки нужно найти этот самолет, чтоб его… — Десантник собирался добавить еще пару содержательных идиоматических выражений, но почему-то сдержался.

— Вот-вот, и я о том же. Сколько мы здесь уже мотаемся, а никакого толку. Может, сверимся с планом? Когда эта дамочка объясняла, я тут попытался зарисовать.

Капитан полез в карман и вытащил небольшую смятую бумажку. Аккуратно развернув, он начал внимательно ее разглядывать при свете карманного фонарика, параллельно сверяясь с картой.

— Так… от реки мы вроде бы отошли на приличное расстояние, — бормотал он себе под нос, — вулкан, про который она все верещала, тоже вроде был.

Батяня слушал его и одновременно стряхивал с головы снег, который за время их движения скопился у него на шапке, и теперь голова майора была похожа на небольшую заснеженную горную вершину.

— Да в гробу я видал все эти вулканы, — вздохнул майор, — тут, куда ни плюнь, везде вулканы и гейзеры, — он развел руками в стороны, — тут у них кругом все одинаково, черт ногу сломит.

Капитан оторвался от клочка бумаги с собственными каракулями:

— А может, мы что-нибудь перепутали, там же было что-то наподобие развилки?

— Да ничего мы не перепутали, нужно где-то здесь искать. Я эту блондинку внимательно слушал, она довольно понятно все объяснила. Я чувствую, что мы почти на месте, давай осмотрим вот за тем холмом. Главное — в оба смотреть, самолет ведь могло и снегом замести. — Батяня явно был не в духе.

Лихачев хотел было возразить, но, почувствовав настроение майора, передумал.

— Как скажешь, — коротко отозвался он.

Капитан вообще по своей природе был молчуном и в большинстве случаев предпочитал отмалчиваться. Но у него была немаловажная черта: надежность. Это Лавров знал и ценил.

Они продолжили движение.

«Ну не могли мы заблудиться», — думал Батяня. Его очень не радовала перспектива возвращаться обратно, да еще и без каких-либо результатов. Лихачев вертел головой по сторонам, сосредоточенно вглядываясь в каждый холмик или подозрительный объект. Где-то вдалеке послышались протяжные завывания, сменяющиеся диким лаем. Весь этот шум насторожил десантников.

— Наверняка собаки веселятся, — прокомментировал ситуацию Батяня, глядя в сторону, откуда слышался весь этот концерт.

Звуки передвигались в пространстве: сначала они были еле различимы, затем приближались, но затем снова пропадали где-то вдали.

— Хорошо, если собаки, — заметил Лихачев, — а то ведь могут и волки. Их здесь, я слышал, довольно много, а ночью они особенно опасны.

— А ты испугался, что ли? — Батяня с улыбкой обернулся и посмотрел на Лихачева.

— Да нет, я просто заметил, — поспешил оправдаться тот.

— Если что — будем отстреливаться, — усмехнулся Батяня, проигнорировав оправдания своего спутника, — благо оружие у нас всегда под рукой.

Десантник похлопал автомат, висящий у него на плече.