Десерт для герцога

– Ева, что случилось? Почему Генри сидит связанный у конюшни? И господин капитан уезжает? Говорили ведь, несколько дней будет?

На волосах у сестры красовался венок из бело-розовой кашки с вкраплениями васильков, щеки раскраснелись, глаза блестели, словно она была чем-то очень взбудоражена.

– Много чего случилось, после расскажу. – Я покосилась на парня из каравана, что тащил в комнаты сумки. – Пойдем, надо заново кашу варить.

– А что случилось с кашей?

– После расскажу, – повторила я. Обернулась к Эгберду.

– Будьте так добры, запишите все за меня. Я проводила гостей в комнату, спустилась, увидела Генри, и Джеффри сказал мне… словом, сами знаете что. И он может рассказать, что было дальше, если вы пропустили какие-то моменты. Боюсь, я была слишком зла и не совсем помню, что именно делала.

– Зато я хорошо помню, – ухмыльнулся Альбин, спускаясь по ступеням. – Тебя опасно злить.

– Велика доблесть, сунуть ложку в морду связанному, – буркнула я, смутившись окончательно.

Альбин сверкнул глазами и вроде хотел что-то сказать, но не успел – в дверь вошел Годфри. В руках он держал мешок, в котором угадывалось что-то угловатое.

– Добрый день, милорд, рад видеть, что вам намного лучше, – поклонился он и после ответного приветствия обернулся ко мне.

– Девочки сказали, здесь кухонная утварь. Куда положить?

– Занесите пока в кладовку, спасибо, я потом разберу, – сказала я, но Годфри не сдвинулся с места.

– Покажите, пожалуйста, куда именно.

Кажется, парень нервничал. С чего бы это? Я посмотрела на взволнованную Бланш. Так…

– Минутку. – Я улыбнулась Альбину. – До свидания… – И как же его называть теперь? Милорда от меня он не терпит, но не «тыкать» же ему при всем честном народе? – господин капитан. И еще раз спасибо вам за все.

– До встречи. – Он потянулся ко мне, словно желая коснуться, и оборвал движение на середине. – Как только этот мерзавец разговорится, я пришлю людей рассказать. Не знаю, смогу ли приехать сам, в замке королевский глашатай.

– Вы и без того слишком к нам благосклонны. – Пропади оно все пропадом, как же тошно притворяться! Я бы хотела обнять его, прижаться, почувствовать, как он обнимает меня – просто обнимает, прилюдно больше никаких нежностей, но и этого нельзя.

Он улыбнулся, шагнул за дверь. Я обернулась к Годфри.

– Что ж, пойдемте.

Оказавшись в кладовке, закрыла за собой дверь, хотя при всех уединяться с посторонним мужчиной было не слишком прилично. Интересно, взбеленится Альбин, узнав об этом, или поймет? Но закрыться нужно было, потому что я, кажется, знаю, о чем Годфри намерен поговорить.

– Что случилось? – спросила я.

Он брякнул мешком, который до сих пор держал в руках, об пол.

– Прежде всего, хочу заверить, что не имел никаких дурных намерений в отношении вашей сестры, и… – Он смутился окончательно, залившись краской, прямо как девушка.

– Так… – повторила я вслух. – Продолжайте.

– Надеюсь, вы поймете, если я попрошу, чтобы в деревню девочек сопровождал кто-то другой.

– Насколько я помню, вы сами вызвались? – Я вовсе не намеревалась его поддеть, просто проясняла ситуацию.

– Джулия меня попросила. В прошлый раз и в этот Эгберд не возражал, но…

– Что она вам наговорила?

– Простите, я не… – Он резко выдохнул. – Она ребенок, не ругайте ее! Все это настолько… – Он покачал головой.

– Сколько вам лет, Годфри? – поинтересовалась я.

– Двадцать два. А к чему вам?..

– Выглядите моложе.

– Вы же не намерены обвинить меня в покушении на ее честь?.. – На его лице отразилось что-то, похожее на ужас.

Я рассмеялась, хотя на самом деле было не до смеха. Если бы я решила его в чем-то обвинить, сделала бы только хуже. Удаль молодцу не в укор, и вообще, кто он, а кто Джулия, пусть спасибо скажет, что такой человек внимание обратил. Ребенок? Раз мужчину соблазнила, значит, не ребенок.

– Я еще в своем уме. Да и зачем Джулии такой старый муж?

Годфри нервно хмыкнул, а я продолжала:

– Я примерно поняла, что она сказала вам… неужели прямо при сестре?

– Бланш убежала вперед, собирать венок. Она все время оставалась на глазах, так что…

– Не сомневаюсь, что вы помнили о ее безопасности.

– Да, конечно.

– Значит, что она вам сказала, я примерно поняла, – повторила я. – Что ответили вы?

– Я постарался быть вежливым, но не уверен, что не обидел… Господи, Ева, она ребенок! Я не чураюсь женщин, глупо было бы строить из себя монаха, но понятия не имею, что делать с детьми.

– Очень рада, что вы не рассматриваете подростка как сексуальный объект, – сухо произнесла я. Годфри моргнул, лицо его стало вовсе ошарашенным. Что, девушка моего возраста не должна знать слово «сексуальный»?

– Простите, я не то хотел сказать, – осторожно произнес он.

Я вздохнула.