Десерт из каштанов

У Евгении Александровны Хмелевой в жизни было только два места работы. В средней школе учительницей русского и литературы, плюс английского языка на полставки, и здесь, в кофейне.

– Вот, у меня и медкнижка есть, все чин чином. Мы ж в общепите работаем, тут за здоровьем следить надо ой-ой-ой как. Ну, чтоб там, никакой заразы… – зачастила Мария Васильевна, кажется, запоздало почувствовав вину. – А я ей, между прочим, звонила, даже дважды. Только телефон не отвечал. Вот что.

Не обращая на ее лепет никакого внимания, Арсений быстро переписал все данные на отдельную бумажку и протянул документы обратно:

– Не потеряйте.

– Ага, – хозяйка взяла книжечки и прижала их к себе, под грудью, в районе желудка.

– Может, вы еще и знаете, где она живет? Я в курсе, она снимает квартиру…

– Ну да. На Кирова, туда, в сторону рынка. Дом-корабль, знаете? Но уж номер квартиры не скажу, никогда у нее не была.

– Понял, – Арсений кивнул. – До свидания.

В душе он понадеялся, что свидания больше не случится, за эти несколько минут Гаранин изрядно невзлюбил хозяйку кофейни, хотя и понимал умом, что она вряд ли повинна в чем-то, кроме равнодушия. Он и сам не без этого греха. Был. Раньше.

– Так, а это… полицию когда ждать, не знаете?

– Скоро.

Шагая в сторону дома-корабля, известного ему с ранних лет, Арсений никак не мог успокоиться и, только перебегая оживленный перекресток, сообразил почему. Марья Васильевна, беспокоившаяся и о полиции, и о санэпидемстанции, так и не справилась о Женином здоровье.

V

Десятиэтажный дом, серая махина и торжество светской архитектуры с громоздкими верхними этажами, нависающими над общей массой бетона, возвышался над низкой застройкой района. Кораблем его прозвали в народе, хотя, на взгляд Арсения, сходство с каким-нибудь плавучим судном или лайнером было минимальным, если вообще наблюдалось. Сначала он поразился, как же так, его Джейн – или Женя, как ее все-таки нарекли родители, – забыла упомянуть в своей тетради о том, что поселилась в доме-корабле. Но потом спохватился: да ведь она приезжая. Наверное, просто не знала.

Еще на подступах к дому Арсений достал телефон и набрал номер капитана Грибнова.

– О-о, – раздался в трубке голос следователя. – А я как раз вам звонить собирался. Как чувствуете.

– Что именно? Есть подвижки в деле?

– Есть имя! – удовлетворенно заявил капитан. Арсений не поверил своим ушам и даже остановился от неожиданности. Автомобиль, пытающийся припарковаться там, где он замер, наградил его пронзительной трелью клаксона.

– Имя, да. Нашу неопознанную, оказывается, зовут Евгения Хмелева. Пока выясняем подробности.

– Но… как? Откуда?.. – поразился Арсений и едва не проболтался, что сам узнал буквально только что. Грибнов помолчал в трубке, а когда продолжил, голос его поменял тональность:

– Это-то и интересно. Был анонимный звонок. Звонил мужчина. Сообщил имя найденной в парке Пионеров-Героев девушки и отключился. Не вы, часом, звонили? Больно уж вы заинтересованы. В этом деле, я имею в виду.

– Мне-то откуда знать ее имя? – вяло отозвался Гаранин, чувствуя, как неприятно прилипла к груди повлажневшая рубашка.

– Да ладно, это я так, гипотетически, – засмеялся капитан, и в его смехе совсем не чувствовалось веселья.

– Спасибо, что сообщили, – и Гаранин сдержанно попрощался.

После разговора со следователем он обвел здание растерянными глазами, будто видел впервые.

Ее окна выходили на запад.

Он задрал голову и мгновенно, вспышкой, представил себя мореплавателем. Вот он, огромный бетонный корабль, рядом, а над ним – небо и клонящееся к западу солнце летнего дня. Если встать к закату левым плечом, то по правую руку окажется восток, перед лицом – север, а за спиной – юг, это Арсений запомнил раз и навсегда, задолго до того, как в школе началась география. Правда, он сильно сомневался, что почерпнул эти сведения от родителей. Скорее, от Толика или бабули Нюты.

Впрочем, сейчас не было нужды ориентироваться на местности, обращенная к дороге сторона дома куталась в тень, а вокруг здания еще светился солнечный ореол: дом-корабль был точно сориентирован по сторонам света фасадом на восток и подъездами на запад. Арсений быстро прошел мимо торца и свернул во двор.

Вот и он, описанный Женей козырек, тянущийся вдоль всего дома и отсекающий первые два этажа от всех прочих. Подъездные двери ютились, зажатые широкой витриной Дома быта, продуктового магазина, лавчонкой по ремонту одежды и обуви, ЖЭКом и стоматологическим кабинетом. Но Арсений смотрел выше, торопливо перебирая глазами окна третьего этажа, одно за другим. Закатное солнце красной слюдой вспыхивало на стеклах и балконных переплетах.

Вот оно! До смешного просто: это единственная квартира на третьем этаже, окна которой не забраны уродливыми решетками. Арсений быстро прикинул номер квартиры, подойдя поближе и взглянув на табличку над дверью. В кармане брюк он нащупал дубликаты без брелка и быстрее, чем неверно заколотилось о грудную клетку его сердце, взбежал по ступенькам, придержав дверь подъезда, распахнутую до него каким-то пареньком.