Дешевле только даром

— Ладно, принимаю твой отчет к сведению, — сказала я, складывая фотографии обратно в папку. — Сейчас еще по чашечке кофе, и можно двигаться дальше — в детском доме, наверное, встают рано…

За окном уже совсем рассвело. Сквозь раскрытую форточку доносился шум просыпающегося города. Где-то совсем рядом щебетали воробьи. Ожил динамик радиоточки и торжественно сыграл утренний гимн.

Мы с Виктором взбодрились еще одной порцией кофе и отправились по своим делам. На троллейбусной остановке мы расстались — я поехала на Кутузовскую, а Виктор пешком двинулся в сторону набережной.

— Погуляю пока, — сообщил он. — В редакцию еще рановато, а в милицию тем более. Подожду, пока явится смена.

Детский дом я нашла без труда: уютное двухэтажное здание, стоявшее несколько особняком от высотных домов нового микрорайона. Залитый солнцем двор с цветочными клумбами и асфальтовыми дорожками был пуст. Издали дом казался необитаемым.

Однако, едва я переступила порог и оказалась в небольшом аккуратном вестибюле, как меня сразу окружили приметы незнакомой и бурной жизни — где-то гремела посуда, звенели детские голоса, шумела вода. И еще ощущался специфический запах — одновременно густой и безликий, — запах пищи, стираного белья и дезинфекции.

Меня никто не встретил. Более того, нигде не было никого, кто мог бы объяснить, в какую сторону мне двигаться. Я в нерешительности заглянула в длинный сумрачный коридор, поднялась на несколько ступенек по лестнице, ведущей на второй этаж, но так и не увидела ни одной живой души Я решила пойти наудачу туда, откуда доносились детские голоса, но в этот момент сверху послышалось шлепанье легких подошв, и по лестнице сбежали две русоволосые девочки лет двенадцати На обеих были короткие платьица — на одной желтое, на другой синее — старенькие, но чистые, и стоптанные сандалии на босу ногу.

У одной волосы были заплетены в косички, украшенные розовыми лентами, у другой коротко острижены. Увидев меня, обе замерли и уставились мне в лицо со жгучим любопытством. В этом взгляде угадывалась такая отчаянная, глубоко спрятанная надежда, что мне моментально сделалось очень не по себе.

— Здравствуйте! — сказали хором девочки и тут же деловито поинтересовались:

— А вы к кому?

Сосредоточенная на своем расследовании, я совершенно не была готова к такой встрече. Теперь же меня охватил жгучий стыд оттого, что я не додумалась захватить с собой хотя бы кулек конфет. Глядя в широко распахнутые, доверчивые глаза этих детей, с которыми жизнь не церемонилась с самого начала, я чувствовала себя бессовестной обманщицей.

— К кому? — пробормотала я растерянно. — Мне нужно увидеть воспитательницу… Чижову Татьяну Петровну… Вы ее знаете?

Девчонки с готовностью кивнули.

— Мы всех тут знаем! — заявила стриженая девочка.

— Идемте, мы вас отведем! — тут же предложила ее подружка, бесстрашно протягивая мне руку.

— Татьяна Петровна здесь ночует! — доверительно сообщила на ходу стриженая. — У нее дома воры!

— Вам даже это известно? — удивилась я.

— Ага, — буднично вздохнула девочка. — Татьяна Петровна сама говорила. Она боится дома одна! Я бы, наверное, тоже боялась…

— А я бы не боялась! — с некоторым превосходством произнесла девочка с косичками. — К моей мамке дядя Паша ходил. Он вор был! Он веселый и совсем не страшный, вот! Даже конфетами меня угощал…

Лучше бы она этого не говорила. Мне стало совсем совестно из-за того, что у этой девочки останутся обо мне неважные воспоминания — даже вор дядя Паша несомненно выигрывал на моем фоне.

К счастью, неловкую для меня ситуацию разрешила появившаяся из какой-то боковой двери толстая пожилая женщина в синем рабочем халате.

— Кристина! Марча! — воскликнула она с укоризной. — Опять своевольничаете? Ольга Николаевна там с ног сбилась — собрать вас не может! Ну-ка, быстро марш, подруги!

— Тетя Лида! Тетя Лида! — затараторили наперебой девчонки. — Эта тетя Татьяну Петровну ищет! Она не знает, куда идти, и мы ее провожаем!

— Без вас есть кому проводить! — пробурчала суровая няня. — Ишь, деловые какие! Ступайте в группу. Ольга Николаевна волнуется — нехорошо! А мы тут сами разберемся!

Девочка с косичками с сожалением выпустила мою ладонь и тут же старательно помахала мне рукой. Вторая к ней присоединилась.

— До свидания, тетя! — прокричали они хором. Я помахала им в ответ, не в силах выдавить из себя ни слова. У меня болезненно сжалось сердце и в горле встал какой-то противный ком.

Девчонки же, чрезвычайно довольные, умчались вприпрыжку по коридору, звонко шлепая подошвами по свежевымытому линолеуму. Толстая няня вопросительно посмотрела на меня.

— Чего-то ты, милая, какая-то потерянная, — сказала она подозрительно. — Чувствуешь-то себя хорошо?

— Как вы здесь работаете? — действительно потерянно пробормотала я.

— Да так и работаем, — рассудительно сказала она. — Работа обычная, не хуже других.

— Так ведь так тяжело! — вырвалось у меня. — Столько детей, и у каждого своя боль. Как вы все это выдерживаете?