Дешевый роман

Дождь закончился и на этой самой земле остались только ее следы, той женщины, что бежала к своему холодному мужу, ей и вправду казалось, что он холодный. Солнце еще не успело взойти, когда из этого города бесследно исчез один человек.

Глава первая

«Она бежала к своему холодному мужу, ей и вправду казалось, что он холодный…

Я не узнаю тебя больше, мой свет. У меня есть фотографии твои – живые, теплые еще. Но если бы тебя сфотографировали сейчас и показали мне, я бы тебя не признала. Я не чувствую энергетики рядом с тобой и весь дом пропах моими духами, чтобы хоть как-то затмить тот запах, тобою оставленный запах – вчерашнего дня. Тебя нет с нами сегодня, не делай мне больно. Где ты сейчас? Кем ты стал или чем? В чем теперь смысл твоей жизни, если ты обрел для себя новую форму существования?

Она сидела в гостиной, за столом, и смотрела на каштановый гроб, мысленно обращаясь к человеку, которому пиджак был больше не по размеру. Он сильно исхудал за время болезни. На лице у него читалось смирение, успокоение и отсутствие духа».

– Габриэль, тебе сделать чай с бергамотом?

– Не отвлекай, Рита, я пишу. А чай… Да, пожалуйста, как я люблю. Прости!

– Сейчас сделаю.

Загудел чайник. Вдохновение испарялось с каждой новой секундой и вылетало через открытое окно, к ветру, к черту, да хоть на край земли, возвращая меня обратно в реальность. В горле горчило обидой. О, этот настойчивый свист чайника…

«Вода закипела, я заварю себе чай. Крепкий. Мне нужно взбодриться. Я еще никогда не чувствовала себя такой усталой, опустошенной, лишенной всяких чувств и желаний. Я бы легла к тебе в гроб, но боюсь, что мы с тобой не поместимся, он слишком узкий. Я истощена не от голода, а от того, что проснулась этой ночью и не смогла больше уснуть. Мне позвонили в четыре утра и сказали, что ты умер. Больше я ничего в этот день не слышала и никого. Ты молчишь, ты все это время молчишь, у тебя нет больше слов для меня.

Наклонилась и поцеловала в губы.

Слез нет для тебя, твоя болезнь их забрала. Я знала, что ты умрешь, но я боялась позволить себе даже подумать об этом, не давала этой мысли блуждать в моей голове. Я это знала, как и то, что настанет такой вечер, как сегодня, когда я наклонюсь к гробу, чтобы поцеловать тебя на прощание. Ужасно слышать, что мертвых целуют. Когда ты это делаешь, тебе уже вовсе не страшно, ведь мертвых целуют мертвые. Завтра тебя заберут. Унесут на руках, как уносят фанаты своих перегоревших звезд на их последних концертах. Нам останется слушать все твои альбомы, прокручивать твои слова в голове. У тебя было много фанатов. Ты многих сердец касался, но многие ли коснулись твоего? Мне бы хотелось думать, что я к твоей душе притронулась, а иначе, зачем я была нужна?»

– …А иначе, зачем я была нужна?

Я читал Рите отрывок, который написал несколько минут назад. Мы пили чай с бергамотом.

– А каково это – писать от лица женщины?

Рита внимательно посмотрела на меня.

– Я думаю, что во мне присутствует женское начало. Когда я пишу, то могу чувствовать, как женщина. Но это начало раскрывается только в моем выдуманном мире, в тех женских образах, которые я придумал сам. В реальной жизни я чувствую, как мужчина, полная противоположность женщине. Мы из разных миров.

– Но все же, что ты чувствуешь, когда видишь женскими глазами?

– Я чувствую холод. Сквозняк…

«Юлия подошла к окну и закрыла его, затем вернулась к стулу. Она надела теплый свитер, который лежал на стуле, села, но так и не смогла согреться. Чай к тому времени остыл.

– Я знаю, что не смогу уснуть, сегодня выдался тяжелый день, а ночь будет еще тяжелее. Мне говорят, что мой сон – это не сон, и что все это время я не сплю. Еще они говорят, что кто-то обязательно должен сидеть с тобой всю ночь. Ты никуда не уйдешь, если я тебя оставлю здесь одного? Меня в детстве пугали, что души мертвых ходят по дому первые дни, есть даже те, кто слышал эти шаги, стуки, шорохи…»

Я сидел у окна и думал о своем герое. О человеке, что стал пионом, чьи бутоны тянутся изо всех сил в окна оставшихся там, за стеклом. «Я пион, а быть пионом легко. Птицей быть тяжелее. Я видел столько птиц, взлетавших, чтобы покинуть свой мир и улететь в бескрайнее небо. Они стремятся набрать высоту, они желают быть выше, лететь с широко открытыми глазами, покорять новые горизонты. Птенцы, которые слабее тех бед, что выпали им на крылья во время полета, – всегда падают обратно в свое гнездо. Им важен взлет, тем, кому есть куда падать. Я бы уже не рискнул…»

– Рита, давай займемся любовью.

Она игриво коснулась моего плеча и поцеловала в висок, с интересом рассматривая мой профиль.

– Кто ты? – спросила шепотом.

– Я мечтатель, а быть мечтателем легко… Реалистом быть тяжелее. У них нет крыльев и они ломают чужие, особенно тем, кто их окрыляет. Я мечтатель и сейчас я мечтаю заняться с тобою любовью.

Я повернулся к ней. Рита провела пальцем по моему подбородку, а затем коснулась шеи. Я взял ее руку и стал целовать, начиная с ногтей и заканчивая запястьем. Она обняла меня, и мы легли на матрас.