Десять басен смерти

Именно здесь он когда-то гнался за первым Баснописцем.

Нить Ариадны… ведущая в Лабиринт!

Черная Орхидея положил ладонь на эфес шпаги.

Входит он в ад или в рай?

В садах стояло великое безмолвие.

Мир затаился.

Пьетро медленно переступил порог.

Он углубился в Лабиринт.

Созданный в прошлом веке, этот четырехугольник густого леса, украшенный разноцветными свинцовыми статуями, уже утратил былой блеск. Однако сами его истоки были овеяны поэзией; Лабиринт был детищем Ленотра и Шарля Перро, суперинтенданта королевских строений, тоже сочинителя. Когда-то он рассказал, как Амур, сделав комплимент Аполлону по поводу красоты версальских садов, попросил разрешения обустроить этот боскет. Сам Амур, воплощавший любовь, тоже представлял собой лабиринт, в котором легко было затеряться… Пьетро прищурился. На решетке у входа виднелись изображения Амура, автора нравоучений, державшего в руках нить Ариадны, и Эзопа, автора античных басен. Этот загадочный контраст между стариком Эзопом, уродливым заикой, который мог быть олицетворением мудрости, и молодым красавцем, носителем той же идеи, добавлял лесу пущей таинственности.

На пьедестале Эзопа была выгравирована следующая формула:

Хотел бы научить вас мудрости
Я с помощью родных моих зверей,
Что полны ловкости и хитрости, —
Портрета нравов ваших нет живей.

А со своего пьедестала ему вторил Амур:

Хочу, чтоб вы любили
И благонравны были;
Лишь дураки не любят —
И тем себя погубят.

Пьетро еще раз посмотрел на них.

Тут было еще что-то, что-то другое…

Венецианец закусил губу и двинулся вперед.

Подул холодный ветерок.

Крылатый Амур пальцем указывал на вход в Лабиринт; в другой руке статуя держала нить Ариадны… и еще записку, свернутую трубочкой, которая покачивалась на ветру. Казалось, она поджидала его.

Пьетро подошел поближе. Действительно, это была записочка.

С минуту он рассматривал безмолвное лицо статуи с застывшей загадочной улыбкой.

Затем он вновь посмотрел на записку, трепетавшую между пальцами Амура.

«Игра в прятки продолжается. По крайней мере, я не ошибся… Я оказался там, где ему хотелось».

Он медленно взял записку и развернул ее.

Имею власть я над тобой, и нет моей фантазии пределов,
Я сочиню и научу, изобрету, сотку и снова распущу,
Как невидимка-ткач, пряду я нить своих рассказов.
Я автор, Виравольта!

Тебя могу я потерять, запутать, вновь найти и сбить с пути.

В туман тебя я опущу, и извлеку, и снова так же проучу,
Ведь Баснописец я, иного не найти,
Я страж твой, Виравольта!

Пьетро тряхнул головой и еще раз осмотрел вход в Лабиринт. «Вольно ж ему водить нас за нос. Ну что ж! Войдем и поглядим».

Тут же на его пути попался первый фонтан. В центре бассейна находилась сова, а с обеих сторон от нее две птицы, похожие на аистов; этот искусственный птичник напоминал своего рода водный фейерверк, окруженный проволочной сеткой, похожей на веер из камыша. Это сооружение вызывало в памяти отдаленное воспоминание о знаменитой машине «Басни Эзопа», созданной в свое время Меркаде и Балленом. Весь боскет, казалось, представлял собой книгу басен. У Пьетро пересохло во рту. Он двинулся дальше.

Он шел по Лабиринту. Внутри него на каждом перекрестке находился фонтан. Грабы бросали тень на аллеи, которые пересекались в тридцати девяти местах. У каждого фонтана был особый бассейн, выложенный изящным рокайлем [26]и редкими ракушками; и все были украшены различными фигурами животных, олицетворяющими сюжет какой-либо из сказок Эзопа, в том порядке, который установили Перро и Ленотр.

I. Герцог и птицы

II. Петухи и куропатка

III. Петух и лисица

IV. Петух и бриллиант

V. Повешенный кот и крысы

VI. Орел и лиса

Басни эти были отобраны исключительно по желанию художников, просто потому что они показались им подходящим предлогом для фантазий. Разные фонтаны иллюстрировали изречения, представленные поэтом Исааком де Бенсерадом в виде четверостиший и выгравированные золотыми буквами; в свое время они предназначались для обучения наследника.