Десять басен смерти

«Сударь, несмотря на нестерпимую боль, которую я разделяю со всем королевством, мне необходимо выполнять свой долг Я король: в этом слове заключены мои обязанности, но мне всего лишь двадцать лет. Не думаю, что мне удалось получить все необходимые знания. Более того, я не имею доступа ни к одному министру, так как все они находились вместе с королем во время его болезни. Я всегда слышал о Вашей порядочности и о заслуженной репутации человека, знающего толк в делах. Поэтому я покорно прошу Вас помочь мне советом и поделиться знаниями. Буду Вам чрезвычайно признателен, если Вы приедете при первой же возможности в Шуази, где я встречу Вас с преогромным удовольствием…»

Да, ему нужен был наставник, который был бы одновременно и премьер-министром, и самым верным его слугой. Он еще раз помедлил и пересмотрел список потенциальных кандидатов. Кардинал де Берни? Не могло быть и речи о том, чтобы вызвать соратника «мадам Шлюхи», как Людовик Август и его тетушки в свое время называли Помпадур. Машо? Почему бы и нет? Попавший в опалу при Людовике XV, он благожелательно относился к финансовому равноправию и был готов пресечь злоупотребления. Несмотря на свои семьдесят три года, он был полон энергии. У него наверняка есть программа развития Франции. Он сможет консолидировать финансы. Разумеется, он ограничит привилегии, и часть дворян вступит с ним в борьбу. Но, может, в результате у монархии откроется второе дыхание.

Еще раз сделав вдох, Людовик XVI в последний раз взглянул на список. В нем было обведено имя Машо.

Гонца отправили через час.

Судьба распорядилась так, что, пустившись галопом, он потерял шпору.

Ему пришлось вернуться в Шуази.

Тем временем Людовик передумал. Ему на ум пришел некто иной. Тот, кто также был министром его покойного дедушки и тоже оказался в немилости из-за иронических замечаний в адрес Помпадур, сделанных в 1740 году. С тех пор этот человек находился в ссылке в Поншартрене, недалеко от Версаля. Он был уже в возрасте, но знал все тонкости управления. Приветливый и опытный, он сумел остаться в стороне от последних скандалов. Одновременно решительный и скромный, он, безусловно, разделит с новым монархом тяжелое бремя. И Мария Антуанетта не будет этому противиться. Уступив Аделаиде, ратовавшей за него, Людовик XVI изменил свое решение.

В списке теперь было обведено другое имя.

Морпа.

С ним все будет спокойнее.

Король велел позвать королеву, чтобы она передала эту новость его тетушкам.

Гонец вновь отправился в путь.

Людовик XVI вздохнул. Теперь надо было заниматься оставшейся частью правительства.

Морпа поможет ему, если, согласился.

Дерзнем… Нужно дерзнуть, черт побери!

В этот момент дворовый мальчик Гимар попросил аудиенции по рекомендации почтового интенданта Оньи. Почему обыкновенный мальчишка вдруг попросил о встрече с ним, да еще с такой настойчивостью и по рекомендации такого высокого покровителя? Он утверждал, что имеет при себе письмо чрезвычайной важности, в котором говорится о неотложных делах. Все это показалось Людовику довольно странным.

И все-таки он его принял.

Гимар передал ему запечатанное письмо. Оно было подписано графом Шарлем де Брогли.

Пальцами и ножиком для разрезания бумаги он принялся распечатывать письмо.

«Но… О чем же оно?»

О существовании Черного кабинета.

Правда о двадцати восьми годах параллельной дипломатии, которой занимался его покойный дед.

Тайная королевская служба.

В смятении Людовик XVI узнавал о самом невероятном.

По следам смерти

Оранжерея Версаля

Оранжерея походила на маленький собор. Это симпатичное строение располагалось напротив партера Ленотра. Длинная центральная галерея, ориентированная к югу, была с двух флангов охвачена боковыми галереями, расположенными под лестницей Ста Ступеней. Весь ансамбль, освещенный большими окнами, как в футляр, заключал нижние партеры. Ленотр хотел воссоздать «вечную весну сада Гесперид». В середине находился большой круглый бассейн, окруженный шестью секциями газонов. Зимой оранжерея защищала от изморози более тысячи деревьев в кадках, которые делали ее похожей на лес. В хорошее время года, как сейчас, например, они находились в нижнем партере площадью в три гектара, являясь его единственным украшением.