Десять городов

«Радуйтесь (мы вашу радость разделим):
близко прощанье с дождливым апрелем,
май на пороге — веселый, цветущий,
увеличенье зарплаты несущий.
Хочется верить — окажутся кстати
двадцать процентов прибавки к зарплате».

Поэтические традиции были соблюдены, справедливость восторжествовала, и жители Поэтонии продолжали изъясняться стихами, утонченно любезными, как прежде.

Правда, спустя некоторое время в городе случилось новое происшествие: на этот раз его виновницей оказалась девочка по имени Катерина.

КАТЕРИНА ПУТАЕТ СЛОВА

То, что девочка не без странностей, можно было сказать, когда Катерина была еще совсем крошка, — с первых слов, которые она произнесла. Мама, наклонившись над колыбелью, уговаривала ее:

— Повторяй за мною: мама.
Повторяй, не будь упряма.

И Катерина лепетала:

— Прямо…

— Да не «прямо»! Ма-ма. Ма-ма.
Повтори, не будь упряма.

А Катерина говорила:

— Ра-ма, ра-ма…

— Да не «рама»! Ма-ма. Ма-ма.
Ну прошу, не будь упряма!

А Катерина говорила:

— Я-ма, я-ма…

Папу она упорно называла шляпой. Вместо слова «отец» произносила «глупец». А если просила воды, кричала: «Бить! Бить!»

Родители места себе не находили: такая маленькая — и такая непочтительная с отцом, да к тому же угрожает кому-то побоями. Разумеется, как все жители Поэтонии, они говорили стихами и на судьбу сетовали тоже в стихах:

— Наказанье — не ребенок!
Драться и грубить с пеленок!..

— Ну и дочь! Хоть в голос плачь!
Правда, время — лучший врач…

Время, однако, шло, но Катерина оставалась неисправимой. Когда от первых разрозненных слов она перешла к первым фразам, вернее, к первым стихам, у нее получалось что-то в этом роде:

— Милые грабители,
вашей милой крошке
поцелуйте ручки,
поцелуйте рожки.

Назвать мать с отцом грабителями! Неслыханная дерзость! И при чем тут рожки! Неужели это чудовище намекало на то, что оно способно не только драться, но и бодаться?

На самом деле Катерина не была грубиянкой, не собиралась никого бить и уж тем более бодать. Всех, кто ее слышал, вводил в заблуждение ее врожденный недостаток. Бывает врожденное косоглазие, врожденное косолапие; Катерине же от рождения суждено было путать слова. Она прекрасно знала, что именно собирается сказать, но вместо «Пить! Пить!» ее губы произносили другое слово, рифмующееся со словом «пить»: «Бить!» Поэтому «мама» у нее превращалась в «яму», «папа» — в «шляпу», вместо «отец» получалось «глупец», а вместо «родители» — «грабители». И конечно же, ей хотелось, чтобы мама и папа целовали ей не рожки, которых у нее не было, а ножки, которые у нее были.

Никто, правда, не догадывался, в чем дело, и Катерину считали дерзкой и избалованной девчонкой. Тем более в таком городе, как Поэтония, где поэзия была у всех не только на устах, но и в сердце.

Чем старше становилась Катерина, тем сильнее тревожились за нее родителя.

Когда Катерина была еще совсем маленькая, она сочинила к Новому году поздравление и спрятала стишок под папину салфетку. И зачем только отец нашел его! Вот что она написала:

«Обещаю лучше быть
папу с мамою убить!»

Как всегда, Катерина ошиблась, написав «убить» вместо «любить». Само собой разумеется, родители вышли из себя:

— Не везет так не везет!
Отравила Новый год!
Чтоб такое написать!..
Марш без ужина в кровать!

из-за того, что она путала слова, ее вечно наказывали. Бедняжка приходила в отчаяние: она так любила маму и папу, а они без конца на нее сердились. Девочка искала для них самые нежные слова, которые выразили бы всю ее любовь. И однажды она нашла эти слова:

В сердце моем бесконечная сладость.
Мамочка, папочка, вы моя гадость!

Она хотела сказать «радость», но родители этого не знали — ив наказание на целый месяц запретили Катерине ходить в кино и даже смотреть телевизор. Ей не везло не только дома. В школе у нее тоже были вечные неприятности, она неправильно отвечала на вопросы, произнося одно слово вместо другого.

Во время экзамена, когда у нее спросили имя знаменитого итальянского астронома, который перед судом инквизиции бесстрашно произнес: «И все-таки она вертится!», Катерина выпалила:

— Бармалей!

— Герой какого романа Дюма носит имя д'Артаньян? — задали ей новый вопрос.

— «Три мухомора».

— Как называется итальянский город, построенный на островах и перерезанный многочисленными каналами?

— Трапеция.

— Сколько будет: два плюс три?

— Шесть.