Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг.

«Мы поняли, что даже наличие постоянного воздушного эскорта в течение дня не спасает нас от вражеских атак на конвои долгими зимними ночами. Было ясно, что „крепости“ и „либерейторы“ необходимо как можно скорее оборудовать прожекторами. В истории этого конвоя особенно неприятно то, что тяжелые потери были нанесены, несмотря на усиленный эскорт. Благодаря американскому подкреплению с Исландии конвой сопровождало 12 военных кораблей – в два раза больше, чем обычно! Но только помощь американцев оказалась не слишком весомой – люди не имели специальной подготовки к действиям в составе группы. Нам пришлось усвоить урок: квалификация людей важнее, чем их количество. Был получен и еще один урок: в столь затяжных сражениях расход глубинных бомб чрезвычайно велик. Значит, необходимо предусмотреть возможность пополнения боеприпасов, которые следует перевозить на торговых судах. К тому же мы получили дополнительные аргументы в пользу создания „групп поддержки“ для усиления защиты конвоев. Они являлись, по словам адмирала Хортона, „жизненно необходимыми для обеспечения приемлемой степени безопасности“» (Роскилл. Война на море. Т. 2. С. 356–357).

17 февраля в условиях сильного шторма с подлодки «U-69» (коммандир Ульрих Греф) к востоку от Ньюфаундленда заметили следующий в западном направлении конвой ON-165. В течение двух суток 2 подлодки с упорством вцепившегося в добычу бультерьера не отставали от конвоя и в конце концов потопили 2 судна. Туман, шторм и атмосферные возмущения, препятствовавшие прохождению радиосигналов, не позволили нам задействовать в операции больше субмарин. Атаковавшие конвой подлодки «U-69» и «U-201» (командир Розенберг) были потоплены эсминцами «Фейм» и «Вискаунт», на счету которых уже было 2 наши подлодки еще в октябре 1942 года. Именно успешные действия эсминцев укрепили адмирала Хортона во мнении, что квалификация важнее количества. У нас не было причин радоваться исходу сражения, поскольку за потопление двух вражеских судов мы заплатили гибелью двух подлодок.

18 февраля мы получили сообщение, что в 300 милях к западу от Северного пролива замечен самолет, сопровождающий конвой. Оттуда один из его сигналов был перехвачен станцией слежения за самолетами в Париже. Информация показалась мне достаточно важной, чтобы немедленно отправить две группы подлодок на перехват. На следующий день с той же станции слежения нам сообщили, что конвой определенно идет на юго-запад. В ожидаемом районе конвой был вовремя обнаружен, и одна из групп подлодок начала атаку.

Сражение происходило во время движения и растянулось на 1100 миль. Оно продолжалось с 21 по 25 февраля, причем обе стороны проявили незаурядное упорство и мужество. 2 субмарины – «U-606» (командир Дёхлер) и «U-225» (командир Леймкюхлер) – были потеряны. Противник лишился 14 судов (88 000 тонн), 1 судно (9382 тонны) получило повреждения. Успех определенно был на нашей стороне.

21 февраля «U-664» (командир Адольф Греф) приблизилась к еще одному конвою, идущему на запад, и потопила 2 судна (13 466 тонн). Она не смогла сохранить контакт, поэтому направить другие подлодки к конвою не представилось возможности.

В удаленных районах в январе и феврале немецких подлодок почти не было – их по-прежнему не хватало. К тому же там тоже начала приживаться конвойная система, поэтому условия для нас стали намного менее благоприятными, чем ранее. Тем не менее «U-124» (командир Мор) к востоку от Тринидада атаковала конвой и потопила 4 судна (23 566 тонн).

В районе Кейптауна одиночные суда тоже больше практически не встречались – судопоток был организован в конвои, которые шли вдоль берега под сильной охраной. Немецкие подводные лодки перешли к Дурбану и Лоренсу-Маркишу. Об их деятельности в этом районе я расскажу немного позже.

Пришлось констатировать факт, что в январе наши разведывательные мероприятия результатов не дали. После длительных неудач мы снова оказались перед вопросом: что может знать противник о диспозиции наших подлодок? Ведь даже неспециалисту понятно, что самые удачные тактические решения бесполезны, если противник может без труда заглянуть в наши карты и принять своевременные меры.

Мы строго придерживались правил безопасности, всячески старались обеспечить секретность. Тем не менее мы предполагали, что в окупированной Франции действует хорошо законспирированная шпионская сеть, агенты которой, весьма вероятно, есть и на наших базах. Для разведки противника, скорее всего, не являлось тайной распределение наших лодок по базам, так же как и даты их выхода в море и возвращения в порт. Очевидно, и районы, куда они направлялись, тоже были известны врагу. Мы многократно проверяли и перепроверяли свои шифры, стремясь сделать их недоступными для взлома. А руководитель военно-морской разведки был уверен (и ни от кого своего мнения не скрывал), что расшифровать наши коды противник не сможет. Мы до сих пор не знаем, удалось англичанам отгадать эту загадку или нет.