Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935–1945 гг.

Незадолго до полуночи Фридебург возвратился с переговоров с Монтгомери и немедленно явился, чтобы сообщить главное. Он сказал, что фельдмаршал не отверг предложенной сепаратной капитуляции, иными словами, не потребовал одновременной безусловной капитуляции на всех фронтах, включая русский.

Утром 4 мая Фридебург сделал подробный доклад в присутствии Шверин фон Крозигка, Кейтеля и Йодля. Монтгомери, объявил он, готов принять сепаратную капитуляцию Северной Германии, но потребовал, чтобы туда же были включены Голландия и Дания. Он, Фридебург, ответил, что не уполномочен вести речь об этом, но выразил уверенность, что я дам свое согласие. Также Монтгомери потребовал одновременной сдачи всех военных и торговых кораблей. Это напрямую касалось жизненно важного для нас вопроса организации эвакуации беженцев. Поэтому Фридебург объяснил, что мы стремимся перевезти как можно больше людей на западные территории, чтобы не оставлять их в руках русских. Монтгомери ответил, что не станет чинить препятствий отдельным солдатам, пожелавшим сдаться, но ни при каких обстоятельствах не будет принимать сдачу организованных воинских подразделений. Что касается беженцев, он отказался представить какие-то гарантии, потому что, по его словам, на повестке дня стоит вопрос военной капитуляции и дела гражданские в него не входят. Правда, затем он добавил, что он человек, а вовсе не монстр. Далее Монтгомери поставил условие, чтобы в районе, подлежащем сдаче, не был уничтожен или потоплен ни один военный корабль. После этого Фридебург попросил позволения доложить о ходе переговоров мне, поскольку не имел полномочий принять некоторые требования.

Таков был доклад Фридебурга. Что касается включения в число подлежащих сдаче территорий Голландии и Дании, и Шверин фон Крозигк и я были очень рады перспективе «сбыть эти страны с рук» как можно скорее.

Однако требование сдать все суда беспокоило меня чрезвычайно. Принятие этого требования означало прекращение эвакуации морем солдат и беженцев на запад. Из сообщения Фридебурга у меня создалось впечатление, что хотя бы тем судам, которые уже в море, будет разрешено продолжить свой рейс на запад. Но раненых, беженцев и солдат придется высадить на берег в Дании. Прибытие 300 тысяч немцев может стать непосильным бременем для маленькой Дании. Жилые помещения, продовольствие и медицинское обслуживание для такого количества иностранцев, причем иностранцев враждебных, будут огромной проблемой. Но что поделаешь, на это приходилось соглашаться, да еще и поблагодарить. Что касается требования не уничтожать и не топить военные корабли, мнения разделились. Фон Крозигк и я считали, что его тоже следует принять. Отвергнув его, мы бы подорвали свою репутацию людей, достойных доверия, с которыми можно достичь соглашения.

Мы должны были делать все для достижения своей главной цели – обеспечить сепаратные капитуляции, чтобы спасти как можно больше людей. Однако офицеры Верховного командования придерживались мнения, что отдавать врагу оружие, и в первую очередь военные корабли – своего рода символ боевой мощи, означает запятнать свою военную честь.