Десять ли персиковых цветков

Мы втроем, зрелый бессмертный, молодой бессмертный и маленький бессмертный, очутились посреди оживленного городка. Колобочек всю дорогу не мог сдержать восклицаний, все казалось ему диковинным; его манеры отпрыска знатного рода исчезли без следа. Е Хуа чувствовал себя немного скованно. Принц медленно шел за мной, позволяя сыну бегать и веселиться.

По сравнению с рынком в Цинцю, рынок в городе смертных был гораздо шумнее. Взмахнув веером, я решила спросить у Е Хуа:

– Почему вы именно сегодня изъявили желание посетить мир смертных? Если мне не изменяет память, вчера утром Цзя Юнь принес огромную кипу документов. И, судя по выражению его лица, это были не простые бумажки.

Принц, искоса взглянув на меня, ответил:

– Сегодня день рождения А-Ли.

С удивленным «а-а» я закрыла веер и очень строго произнесла:

– Как вы могли не сказать мне об этом? Не предупредить о таком важном событии? Даже не пытайтесь заговорить со мной в ближайшие несколько дней! У меня нет подарка, а ведь Колобочек называет меня матушкой. Малыш отмечает день рождения, а я не приготовила для него подарок. Это просто ужасно!

В ответ на эту тираду принц лишь равнодушно бросил:

– И что бы вы ему подарили, жемчужину Ночи?

Моему удивлению не было предела.

– Как вы узнали?

Приподняв бровь, Е Хуа усмехнулся и пояснил:

– Когда в Небесном дворце был банкет, на который собрались старые небожители, они, опрокинув чашу-другую, обсуждали, что вы обычно преподносите в качестве подарка. Они говорили, что вы много лет не изменяете себе и на каждый праздник непременно дарите жемчужину Ночи. Маленьким небожителям маленькую жемчужину, большим – большую, все по справедливости. Хотя это весьма щедрый дар, А-Ли еще слишком мал и ничего в этом не смыслит, так что без толку дарить ему такую драгоценность. Но если вы проведете с ним сегодняшний день, он будет счастлив.

Почесав нос, я с натянутой улыбкой ответила:

– У меня есть жемчужина Ночи величиной с половину человеческого роста, которая издалека напоминает маленькую луну. Если я отнесу ее в зал Благовещих облаков и оставлю там, то зал будет сиять ярче, чем покои Звездного владыки Мао Жи[51], а ведь он властитель Плеяд. Это единственная на всем свете…

Я увлеченно рассказывала о жемчужине, когда меня толкнули и я, потеряв равновесие, упала в объятия Е Хуа. Мимо промчалась повозка. Принц слегка нахмурился; запряженные в телегу лошади резко остановились. Кони, встав на дыбы, громко заржали, и повозка закружилась на месте. Извозчик, ругаясь на чем свет стоит, скатился на землю и, отерев со лба пот, сказал:

– О Небо, да эти лошади как с ума посходили!

Колобочек, бежавший впереди лошадей, кое-как выбрался из-под конского брюха. Малыш придерживал плачущую от страха девочку. Девочка была немного выше Колобочка, отчего казалось, будто он схватил ее за талию и хочет куда-то утащить.

Из толпы выбежала молодая женщина, она подхватила плачущую девочку, воскликнув:

– Как же я испугалась!

Все происходящее казалось мне смутно знакомым. В памяти мелькнуло лицо рыдающей матушки, которая, прижимая меня к себе, кричала:

– Где ты пропадала целых двести лет?! Как довела себя до такого состояния?..

Я, словно зачарованная, лишь молча кивала. Матушка не потеряла самообладание, даже когда в пещере Разноцветного пламени я чуть не отправилась на тот свет вместе с Мо Юанем. Но когда я на двести лет исчезла из Цинцю, она не могла сдержать рыданий. Впрочем, пятьсот лет назад Цин Цану удалось разрушить колокол Императора Востока, и после ожесточенного боя с ним я уснула на двести двенадцать лет.

К нам подбежал Колобочек и простодушно спросил:

– Отец, ты почему моего названного отца обнимаешь?

Я испугалась, что теперь, когда шумный городок ненадолго приутих, звонкий голос Колобочка долетит до чужих ушей.

Сетовавшие на происходящее уличные торговцы и зеваки по обеим сторонам улицы тут же обратили свои взоры на нас. Я отстранилась от Е Хуа, поправила рукава и с натянутой улыбкой как можно громче произнесла:

– Я споткнулся, ха-ха, просто споткнулся.

Колобочек вздохнул с облегчением:

– Хорошо, что отец тебя поймал. Ты очень красив и, упав на землю, мог разбить себе лицо. Отец бы ужасно расстроился, да и я бы огорчился не меньше.

Малыш задумался, а затем, подняв голову, спросил у Е Хуа:

– Отец, ты же расстроился бы, да?

Теперь все взгляды были прикованы к Е Хуа, однако он не придавал вниманию толпы никакого значения. Слегка кивнув, мужчина ответил:

– Конечно.

Стоявшая неподалеку торговка лапшой растерянно произнесла:

– Сколько живу на свете, а в первый раз вижу настоящих мужеложцев.

С громким хлопком раскрыв веер и закрыв им половину лица, я ринулась в самую гущу толпы. Позади раздавались крики Колобочка:

– Названный отец, куда же ты?

Е Хуа с мрачной усмешкой сказал сыну:

– Оставь ее, она стыдится происходящего.

Стыдно, негодяй небесный, да, мне было стыдно!

Пообедать мы решили в закусочной на берегу озера. Е Хуа выбрал стол на втором этаже у окна. Принц заказал кувшин вина и несколько незамысловатых блюд. Слава Будде: в этот раз среди кушаний не было рыбы.