Десять медвежат

– А если кто тебе говорил, будто она после аварии – так ты тому человеку плюнь в лицо, милое дело! Это разве авария была? Да мы так только, считай, бамперами поцеловались, милое дело! Это разве авария? Я после того и поменял-то всего ничего – фары, да бампер, да левое крыло – милое дело! Она считай как новая, и пробег всего сто сорок… а спидометр не скрученный, ты не сомневайся, так что тысяча – самая хорошая цена, милое дело! Ну, уж девятьсот – это последнее слово, как для своего!

– Стой! – крикнул Маркиз, отчаявшись прервать разговорчивого хозяина мирными средствами. Не нужна мне твоя машина!

– Как это не нужна? – хозяин заметно обиделся. Да это такая ласточка, милое дело! Она еще десять лет будет бегать, как муж от алиментов, милое дело! Да ты ее еще не видел, а уже говоришь не нужна!

– Да я вообще по другому делу! – Маркиз потеснил хозяина, пытаясь войти в квартиру.

– А если она тебе не нужна, – мужичок набычился и заступил гостю дорогу, – а если ты ее не хочешь покупать, так на фига ты мне голову целый час морочишь? Милое дело! Я ему тут соловьем разливаюсь, цену снижаю, как своему, время свое трачу, а он и не думает ее покупать! Какого же рожна ты приперся? Ты вообще, милое дело, кто такой?

– Сидорчук Виктор Анатольевич – это вы будете? – осведомился Леня сухим официальным тоном.

– Мы будем, – отозвался мужичок гораздо тише.

Официальное обращение и строгий тон произвели на него впечатление, и он посторонился, пропуская Леню в квартиру. – А что, извиняюсь, произошло?

– Произошло дорожно-транспортное происшествие! – ответил Леня еще официальное.

– Какое-такое происшествие? – засуетился хозяин. – Милое дело! Я тут причем? Ничего не знаю!

Милое дело! Как что случилось – так сразу Сидорчук виноват! А я на этом Московском проспекте сроду не бывал!

– Ага! – Леня еще больше надвинулся на Сидорчука. – Значит, говоришь, ничего не знаешь, а что на Московском столкновение было – в курсе?

– Да какое там столкновение? Эта «пятера», милое дело, из ряда в ряд перестраивалась и подрезала меня, а «девяточка» моя до нее и не коснувшись!

– «Девятка»? – разочарованно переспросил Маркиз, – а БМВ такой-то номер – твоя машина?

– Бээмвуха? – удивленно протянул Сидорчук, милое дело! Вспомнила бабка, как девкой была!

Да я этой «бомбы» уж года два как в глаза не видел!

– Да? – проговорил Леня недоверчиво. – А зарегистрирована она, между прочим, на твое имя!

Так и значится – Сидорчук Виктор Анатольевич, и телефон, и адрес – все твое указано!

– Милое дело! – Сидорчук резко развернулся и понесся в глубину квартиры, теряя по дороге шлепанцы и хромая на обе ноги, – милое дело! Чуть что случилось – сразу Сидорчук!

Маркиз не успел удивиться такому внезапному исчезновению, как хозяин вернулся, потрясая в воздухе какой-то бумагой:

– Вот она! Вот она, родимая! У Сидорчука все на месте, милое дело! Все как в аптеке!

Он сунул бумагу Лене в руки и для усиления эффекта ткнул в нее коротким грязным пальцем:

– Генеральная, милое дело! Генеральная доверенность! Я нарочно копию себе снял, заверенную, если кто придет, вот как ты, к примеру! Чтобы сразу видно, что Сидорчук к этой «бомбе» без касательства!

– Так что – ты эту БМВ продал? – понял наконец Маркиз многословные объяснения Сидорчука.

– Милое дело! – воскликнул тот. – А я тебе об чем битый час толкую?

Леня снова, с заметным удивлением, окинул хозяина квартиры.

Его внешний вид, протертые вылинявшие джинсы, поношенная тельняшка, грязные руки с обломанными ногтями совершенно не вязались с дорогой роскошной машиной, которую Леня видел возле «Аквариума». Точно так же не вязалась с той сверкающей иномаркой и квартира Сидорчука – маленький тесный коридорчик, заваленный грязными покрышками и автомобильными деталями, обшарпанная, плохо закрывающаяся дверь санузла…

Сидорчук перехватил его взгляд и усмехнулся:

– Что смотришь? Думаешь, я для той «бомбы» рылом не вышел? Это верно! Мы люди простые, нам и на «девяточке» хорошо! Милое дело!

Да я к ней, к бээмвухе этой и близко не подходил!

Маркиз потряс головой, как будто в уши ему попала вода:

– Слушай, ты меня совсем запутал. Как же ты к ней не подходил, когда она на тебя зарегистрирована и ты сам мне говоришь, что ты ее продал?

– Ну до чего же ты все-таки непонятливый! Сидорчук тяжело вздохнул. – Льготник я, понимаешь?

– Кто?

– Льготник! В загранку раньше ходил, и мне льгота полагалась, мог машину без пошлины привезти. Милое дело! Сейчас-то все, отменили эту халяву, а так – милое дело, сколько подзаработать на этом можно было! Эту «бомбу» я как раз последнюю привез… то есть я ее, конечно, и не возил, и вообще в глаза не видел, только документы свои надежному человеку дал, где надо подпись поставил и денежки пересчитал… с тех денег я свою ласточку и купил!

– «Девятку»? – уточнил Маркиз.

– «Девяточку», – подтвердил Сидорчук таким ласковым голосом, как будто говорил о любимом ребенке, – милое дело!

– Что ж ты ее продаешь, коли она тебе так нравится?

– Есть на то причины, – хозяин квартиры потупился, – только тебе это не интересно, в особенности если ты ее покупать не думаешь.