Десять медвежат

За те четыре года, что они были женаты, сын очень изменился. Он похудел, скорее даже как-то высох и постарел, стал нервным и раздражительным. Девочкой, по сути, никто из супругов не занимался – им было некогда. Няни менялись, как в калейдоскопе, – то ли не могли ужиться с такой хозяйкой, то ли действительно, выбранные наспех, оказывались недобросовестными, и невестка правильно их увольняла.

Кажется, она преуспевала на своем телевидении, во всяком случае, передача – не та, а уже другая, которую она вела, – имела очень высокий рейтинг, зрители запомнили ведущую. Андрей Николаевич не слишком-то этим интересовался, ему было противно видеть невестку на экране телевизора.

Андрей Николаевич до сих пор не знает, что случилось конкретно в тот роковой день. Кажется, у них опять был скандал. Кажется, она уехала к любовнику или просто так, чтобы попугать мужа и сделать больно. Муж бросился за ней на дачу, шел проливной дождь, машину занесло, вынесло на встречную полосу, и в нее врезался грузовик.

Водитель не справился с управлением, сказали в автоинспекции, – никто не виноват.

Но Андрей Николаевич знал, что во всем виновата эта стерва. Это она довела его до того, что он в невменяемом состоянии сел за руль. Это она виновата в том, что его два часа вынимали из покореженной машины, а когда вынули и показали Андрею Николаевичу, он, немолодой человек, повидавший многое на своем веку, зашатался и потерял сознание от ужаса.

В первый и последний раз в жизни он высказал ей все. Единственное, на что его хватило, это удержаться до тех пор, пока они не останутся одни. И это, конечно правильно, ни к чему вмешивать в дело посторонних, пойдут сплетни и ненужные разговоры…

Она отреагировала на его слова абсолютно спокойно – когда нужно, она вполне умела держать себя в руках. Но, естественно, начала шантажировать его Дашкой – четырехлетней его внучкой, девчушкой с Алешкиными глазами, единственной его привязанностью.

И Андрей Николаевич сломался. Он унижался и просил прощения, только чтобы ему разрешили видеться с внучкой. Если бы невестка ко всем своим качествам была еще и жадной, она вела бы себя по-другому, старалась подольститься и выудить из него побольше денег. Но нет, этой заразе важно было настоять на своем, к тому же она прекрасно знала, что все свои деньги он все равно оставит девочке и сделает так, чтобы ее мамаша не могла ими воспользоваться ни при каком раскладе.

С каким удовольствием он бы употребил все свое значительное влияние и деньги на то, чтобы размазать ее по стенке, чтобы ее выгнали с позором с телевидения и чтобы она могла найти работу только на каком-нибудь телеканале города Урюпинска.

Но он не мог себе этого позволить из-за Дашки. До невестки обязательно бы дошло, кто приложил руку к ее увольнению, и тогда страшно подумать, что она могла устроить. Порой Андрей Николаевич так ее ненавидел, что подумывал, не нанять ли киллера, но его останавливала все та же мысль о внучке: все же лишать ребенка матери невозможно, какая бы она ни была. Да и грех на душу брать не хотелось.

Андрей Николаевич сделал над собой усилие и отвлекся от грустных мыслей. Хотя что это он как можно отвлечься и забыть о невестке, когда вот же она – мелькает перед глазами. Андрей Николаевич с трудом разлепил губы.

– Остановись, – сказал он, – сядь, пожалуйста, Варвара.

Странное дело, ему никогда не приходило в голову назвать ее Варей. Он знал, что и другие тоже не называют ее ни Варей, ни Варенькой. Такое никому просто не приходило в голову. Звали ее Варварой, фамилия была Строганова – она не захотела ее менять после свадьбы, но злые языки на телевидении окрестили ее Бефстрогановой. Все знали, что из своих недругов она готова приготовить это блюдо без всяких колебаний.

– Сядь, – повторил Андрей Николаевич окрепшим голосом, – сядь и повтори, что ты сказала.

Что-то я не совсем понял…

– А что тут понимать? – вскинулась невестка, но под его взглядом слегка притормозила и повторила еще раз:

– Это очень хорошая школа, мне рекомендовали ее с самой лучшей стороны… Расположена за городом, в отличном месте, Дашке там будет…

– Ты хочешь сказать, что намерена отдать маленького ребенка в интернат при живой матери? наконец-то в голосе Андрея Николаевича прозвучало настоящее железо.

– Я вовсе не это хочу сказать! – с досадой прервала его невестка. – Я хочу сказать, что ребенку осенью в школу, в первый класс, что у меня ответственная работа, которая занимает все время и силы, и что я не смогу посвящать Дарье много времени…

«Можно подумать, что раньше ты проводила с ней много времени», – подумал Андрей Николаевич, однако пока решил не давать воли своему раздражению.

Это был невесткин испытанный метод – довести его до белого каления, когда в сердцах он не помнит себя, разругаться всласть и потом делать вид, что страшно обижена, и вешать трубку, когда он звонит и просит повидаться с Дашкой. Обычно она в таких случаях срочно меняла няню, и та, незнакомая с Андреем Николаевичем, не слушая Дашкиных уверений, что это ее дедушка, не допускала его к ребенку.