Десять минут второго

– Я подумала про тебя, Майя. Твоя бабушка наверняка научила тебя некоторым ораторским приемам.

Я качаю головой. Стина разочарована.

– Если мы выскажемся, кто за, а кто против переноса города, то нас услышат.

– За-а-а-а-а-а! – ревет за спиной Могге.

– Против! – серьезно произносит Альва.

– Мне всё равно, – говорит Таня.

Я незаметно медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как она наклонилась над партой, чуть ли не положив на нее свою грудь, которая вот-вот вывалится из декольте. Она всех нас ненавидит. В глубине души. За наши ребячества. А переходить в другой класс она не хочет. Сегодня у нее накладные ресницы. Приклеены они криво.

Могге поворачивается и протягивает ей руку. Таня садится прямо и злобно смотрит на него. Не знаю, сочувствую я ей или ненавижу ее. У меня двоякое чувство. Мне бы хотелось быть похожей на Таню, но не во всём.

– Отвратительно, – шипит она на Могге.

Я пробую наклониться, как Таня. Закрыв глаза, Юлия разражается смехом. Я тут же сажусь ровно. Я не собиралась издеваться над Таней. Я только хотела убедиться, что могу так же, как она. Юлии я об этом не говорила.

– Ладно, – говорит Стина. – Я хочу, чтобы до дебатов мы продумали аргументы за и против. Сформулировали их. Четко и ясно. Они могут быть какими угодно, начиная с того, что мы не хотим, чтобы новое здание муниципалитета стояло рядом со школой, и заканчивая тем, что новое здание муниципалитета станет украшением города.

Последняя фраза прозвучала как ирония. Не считай я Стину лучшим в мире учителем, я бы сказала, что она передразнила бабушкину интонацию.

На перемене я решила не пытаться в третий раз произвести плохое впечатление на Альбина. Мы с Юлией, прячась за колоннами, как две дуры, крадемся по коридору в туалет. Там мы видим надпись: «Таня – милашка». А ниже: «Мне это прекрасно известно». Я снова задумалась, симпатична мне Таня или нет.

– Господи, как же ты вчера испугалась.

Юлия заплетает мне волосы перед зеркалом, и мы встречаемся с ней взглядом. Ее ненакрашенные и мои опухшие от слез глаза.

– Испугалась до смерти. Не понимаю, как ты не слышала.

– Но в Юккасъярви и правда не было слышно. Хотя папа мне рассказал, что были подземные толчки.

Какая хорошая Юлия. Она ничего не говорит о моих непослушных волосах, которые не лежат как надо. То тут, то там вылезает «петух». Юлия распускает косичку и начинает заплетать заново.

– Трясло так же сильно, как при землетрясении. Точно тебе говорю, мы провалимся в эту дыру.

Юлия закусывает губу. Она действительно очень хорошая. Не вздыхает огорченно из-за меня сегодня. Я так рада, что она унаследует все мои видео.

Ухватив ртом кончик моей косички, она неразборчиво произносит:

– Думаю, ты будешь в группе с теми, кто против.

– Ты шутишь?

– Нет. Тебе есть что сказать. Ты выступишь против Могге. Победить его будет легко.

Юлия смеется, а мне не смешно.

– А ты что думаешь? Ты никогда не говоришь, что на самом деле думаешь о переносе города.

Юлия садится на унитаз, а я злюсь. Ну серьезно, неужели она не знает, сколько в туалете бактерий, а уж тем более на унитазе? Я всегда открываю дверь туалета локтем и никогда не сажусь на сиденье.

– Я против, – отвечает Юлия, замолкает и напряженно ждет моей реакции. Не поднимая глаз, она бормочет: – Его зовут Рикард, и он живет в Лулео.

– Что?

Юлия хватается с двух сторон за ободок унитаза, как будто боится свалиться с толчка. И я понимаю: всё, что я могу, – это заставить ее вымыть руки, взять у школьной медсестры спирт и протереть их. Придется идти к ней через всё здание, ну да ладно.

– Мамин… Мамин, ну, этот, из интернета.

– А-а-а, он.

Юлия трет рукой под носом. Бактерии! Я уже готова накричать на нее.

– Мама хочет, чтобы мы переехали в Лулео. Чтобы спастись, как она считает. Ведь нам всё равно придется трогаться с места.

И тут я кричу на нее. Громко.

14

Мне нужно произвести на Альбина новое первое впечатление. Я готова, как солдат. Обо всем другом я забыла. О том, что Карола спятила и собирается вместе с Юлией в Лулео. О том, что я согласилась участвовать в дебатах. Сейчас есть только я и Альбин. Думаю, я выживу. Я пришла в библиотеку рано утром. Стоя перед зеркалом в полный рост, я с удовольствием констатирую, что мне идет убранная на сторону челка. Тушь на ресницах держится. Под новые джинсы я не стала надевать термобелье. Так я отморожу ноги, и дело дойдет до ампутации. Я уже продумала свое выступление по новой книге. Нужно было прочесть первые три главы, но я прочитала восемь. Знаю, что Альва тоже прочла больше, чем нужно. Только я и Альбин. Скоро. Но он пока об этом не знает. И сегодня увидит меня новыми глазами.

Я захожу в здание библиотеки и вижу на первом этаже Альву. Ее очки заляпаны жиром. Она в непромокаемых штанах. Я одолжила мамины черные сапоги: они прекрасно подходят к моим обтягивающим джинсам. Я сажусь в углу и жду. Дышу спокойно и ровно. По движениям рта Альвы я догадываюсь, что та что-то говорит. Я киваю и поддакиваю. Когда Альва сообщает мне, что прочитала десять глав, я чуть не давлюсь.