Десять мужчин

В спальню Любовник возвращается одетым: белая рубашка, у воротничка порванная, синие джинсы, черный свитер и куртка, из-под которой по дороге к выходу он вытягивает волосы. Он уходит молча, как опечаленный, но послушный пес. Я провожаю его до лестницы. Он открывает входную дверь, сквозняк хлещет меня по лицу и поднимает вихрь в моих мыслях. Я уже готова вернуть Любовника, сказать, что устрою Лорда на диване, а утром отправлю восвояси, а потом мы займемся любовью, как всегда… Дверь за Любовником захлопывается. Я падаю на диван и молюсь, чтобы он на крыльце не столкнулся с Лордом. Но я еще полчаса сижу в темноте в ожидании ночного гостя и думать могу только о том, что подать Лорду на завтрак.

* * *

Следующим вечером Любовник ни словом не обмолвился о визите Лорда, но за его внешней уступчивостью скрывалось растущее недовольство. Что-то между нами не ладилось, и причина была во мне. А Лорд тем временем все смелел. Наступил октябрь — недолгое межсезонье между поло и охотой, а Лорд, вместо того чтобы отправить всех пони на конюшни, оставил нескольких у себя в загоне и пригласил меня покататься верхом. Для меня он выбрал самого крупного и быстрого пони. Я была в ужасе.

— Ну же, радость моя! Сезон закончился, они все устали. Далеко он с тобой не убежит! — подбадривал меня Лорд, которому все было нипочем: сам он будто сливался с седлом.

Мои мольбы и страх его только заводили, но меня спасла хромота одной из лошадей. Пускать вскачь ее теперь было нельзя, только шагом. Шли недели, лошадка выздоровела, я привыкла к седлу, и когда Лорд приглашал к себе, мы чудесно проводили дни: верхом объезжали желтеющие поля и говорили, говорили о его жизни, о моей жизни.

В калейдоскопе событий легко было забыть, что мои дни на Чешем-Кресчент сочтены, но мысль о необходимости подыскивать квартиру меня постоянно точила, а с приближением крайнего срока буквально парализовал страх. Лондон означал для меня только Найтсбридж и Мэйфер, районы недоступные для девушки с моими средствами. В конце концов я все же купила карту города, вечернюю газету и за ужином с Любовником отважилась посмотреть в лицо будущему.

— Клэпем-Джанкшн. Одна спальня. Все необходимое рядом, — читала я объявления. — Как это — все необходимое рядом?

— Ну, прачечная, станция метро и все такое. Будем соседями. Это недалеко от дома, который я переделываю, — воодушевился Любовник.

— А где это?

— В Клэпеме, само собой. — Он ткнул пальцем в место на карте к югу от реки, где удручающе плотно змеились железнодорожные пути. Челси в поле зрения не было. О Найтсбридже и говорить нечего.

— А мне нравится вот здесь. — Я открыла другую страницу, всю в зеленых прямоугольничках. Может, вид из окна на парк примирит меня с чужим районом города?

— Это Клэпем-Коммон. Тебе по карману снять комнату. К тому же остановка 137 автобуса прямо у твоего офиса.

Слишком далеко. На целую автобусную поездку дальше, чем мне хотелось. Я закрыла карту.

— Давай ужинать.

Любовник купил копченых устриц, подогрел на сковороде со специями и выложил на тосты из бриошей. Запили мы все это бутылкой вина, а на десерт был бельгийский шоколад и отличный секс.

Посреди ночи я проснулась вся в поту. Мне приснился кошмар: золотые шнуры прочно удерживали меня на рельсах, я извивалась, пытаясь вернуть себе свободу, а на путях уже грохотал поезд. Машинистом был Любовник. Я умоляла остановиться, но поезд все надвигался и через миг задавил бы меня, если бы я не проснулась. Внизу живота разлилась тупая боль; я легла на бок и притихла, думая, что боль вызвана кошмаром и скоро пройдет. Час спустя боль стала невыносимой. Подвывая как кошка, я растолкала Любовника. Он помог мне одеться, на руках дотащил до машины и отвез в больницу, где в ожидании врача я лишилась чувств.

В шесть часов следующего утра к моей кровати с бряцаньем подкатила тележка.

— Чаю, котик? — Нянька в когда-то белом халате протягивала мне чашку с бесцветной бурдой.

— Нет, спасибо. — От слабости я даже голову не могла приподнять. Бумажная наволочка пропиталась потом и прилипла к щеке. — У вас другого белья нет?

— Только бумажное. — Нянька забряцала дальше со своим «Чаю, котик?».

Ночная боль исчезла столь же загадочно, как и появилась, но меня держали на капельнице, пока доктора выясняли, что же в моем организме дало сбой. На выходные Лорд ждал меня к себе, поэтому ближе к вечеру, собравшись с силами, я подтащила капельницу к телефону и оставила на автоответчике Лорда поток слезных извинений. После чего вернулась в постель — слишком слабая, чтобы даже думать, и благодарная, что выбора у меня нет: поневоле приходилось наблюдать, как жизнь (и больничная еда) идет мимо.

Вечером пришел Любовник с виноградом и букетиком розовых тюльпанов. Сидя у моей кровати, он сдирал пластырь с пальцев и делился успехами в ремонте дома. Лорд, второй из моих посетителей, появился в понедельник после обеда. Заверил, что все равно собирался в Лондон на ужин с приятелями, и вручил флакончик «Шанель № 19», который столкнулся с мощной конкуренцией, зато сотворил чудо с палатой, полной кишечных больных.