Десять мужчин

Великий актер видел меня насквозь, но радушно предложил крышу над головой в своих владениях: гостевой домик у бассейна. Несмотря на его гостеприимство, я решила держаться от Легенды подальше, что оказалось несложно: поднимался он не раньше полудня, завтракал в постели, и безо всякой спешки. Узнав, что я не видела его любимый фильм, Легенда Голливуда пригласил меня посмотреть видеозапись.

— С такими ногами, — заметил он, жестом направляя меня от своей кровати к приставной лестнице, что вела к его коллекции кассет, — вам бы на экране блистать.

Брэд ввел меня в круг своих друзей. «Захвати и ту девушку», — напоминали ему всякий раз, приглашая на серфинг при полной луне, в джаз-клуб, на ночные вечеринки в студии какого-нибудь художника или в предрассветный набег на «фатбургер».

К концу шестой недели моей жизни в стиле Родео-драйв, за традиционным семейным ужином, Легенда Голливуда назвал меня их «самым долгим гостем».

— Не сочтите только, что мы вас выгоняем, — добавил он, в душе наверняка сомневаясь, удастся ли от меня вообще когда-нибудь избавиться.

Пора было возвращаться в Лондон и подыскивать работу, но не раньше, чем встречусь с сестрой. Я позвонила ей в Техас и уговорила составить мне компанию в поездке по Тихоокеанскому хайвею. Мы отправились в Сан-Франциско, однако сделали остановку в Монтерее, и по пути на пляж я отправила бывшему шефу открытку с единственным грамотно написанным словом, кроме «спасибо». Его буйный нрав выставил меня из офиса и отрядил в места такой головокружительной красоты, что даже моя сестричка, полюбовавшись на тихоокеанские пляжи и горы Санта-Моники, решила, что безводных равнин Техаса с нее довольно. Она была готова перейти последний рубеж. Она созрела для Калифорнии.

* * *

Ну а я вернулась в старую добрую Англию, к стопке корреспонденции, аккуратно собранной моим другом-домовладельцем. К счастью, первым я открыла письмо от Ребекки, подруги моей подруги, которая буквально погибала у себя на фирме без помощницы. Я позвонила немедленно, и мы договорились о встрече. Шанс заработка, пока еще не реализованный, вселял надежду, поскольку далее следовали всевозможные счета. А последним оказалось письмо от Лорда, оставившего, кроме того, и пять сообщений на автоответчике.

Лорд вернулся в Лондон, не сомневаясь, что я тут изнемогаю от тоски, и три недели ждал ответа на свои звонки. Когда я наконец позвонила, стало ясно, что баланс сил (или любви?) сместился. Лорд предложил тем же вечером приехать к нему, но в Америке я ощутила себя самой собой и такой свободной, что не горела желанием возвращаться в наши с Лордом «пигмалионные» дни.

— Пожалуйста, радость моя, — взмолился он. — Приезжай на выходные.

— На все выходные?

— Конечно.

Заканчивался сентябрь; день мне Лорд устроил великолепный. Мы скакали по полям, заглянули во все наши тайные уголки парка, ужинали на свежем воздухе, купались под луной — словом, повторилось все, благодаря чему я влюбилась в Лорда. И я влюбилась снова. Наш роман возобновился, только теперь Лорд не бросал меня на выходные в одиночестве, а брал с собой.

Он наконец познакомил меня со своими друзьями — обладателями загородных особняков и лондонских квартир, имеющими любовников и в столице, и в деревне и красивых детей, разбросанных по школам-пансионам. И чем больше я с этими людьми общалась, тем отчетливее понимала, что меня приняли в члены «Клуба Лордов», а не Леди. Друзья Лорда были неизменно сердечны и принимали меня как доброго друга, но кое-кого из их женщин, в отличие от мужчин, сильно беспокоил тот факт, что я была чужаком в их мире. Я не так, как они, говорила, не так думала, не так одевалась, а главное, я была на два десятка лет моложе. Леди предпочитали одинокого Лорда и не жалели сил на то, чтобы я чувствовала себя недостойной не только их, но и его общества.

— Мы из разных классов, в этом все дело, — пожаловалась я Лорду после особенно нелегкого ужина, когда очередная Леди, пристроив голую ступню на его ботинок от Гуччи, напрочь выключила меня из беседы.

— Ерунда. Я и слова-то «класс» не слышал, пока с тобой не познакомился.

— Только потому, что вы все одного класса.

Он улыбнулся, и на том спасибо. С какой стати им думать о других? Им принадлежало все самое лучшее в Англии, а их жизни, даже если и не всегда счастливые, текли свободно, не замутненные самокопанием, подпитываемые сексом и алкоголем.