Десять негритят

– Уверяю вас, мистер Блор, я была очень осторожна, – ответила старая дева.

Блор хмыкнул.

– Видели Роджерса? – спросил он.

– Роджерса? – подняла брови мисс Брент. – Нет, сегодня я его не видела. А в чем дело?

По лестнице, чисто выбритый, аккуратно одетый, уже при зубах, спускался судья Уоргрейв. Заглянув в распахнутую дверь столовой, он сказал:

– Смотрите-ка, он не забыл накрыть стол.

– Он мог это сделать вчера вечером, – сказал Ломбард.

Они вошли в столовую, оглядели аккуратно расставленные приборы, тарелки. Ряды чашек на буфете, войлочную подставку для кофейника. Первой хватилась Вера. Она вцепилась судье в руку с такой силой – недаром она была спортсменка, – что старик поморщился.

– Посмотрите на негритят! – крикнула она.

На зеркальном кругу осталось всего шесть негритят.

2

А вскоре нашелся и Роджерс. Его обнаружили в пристройке – флигель этот служил прачечной. В руке он все еще сжимал маленький топорик – очевидно, колол дрова для растопки. Большой колун стоял у двери – на его обухе застыли бурые пятна. В затылке Роджерса зияла глубокая рана...

3

– Картина ясна, – сказал Армстронг. – Убийца подкрался сзади, занес топор и в тот момент, когда Роджерс наклонился, опустил его.

Блор возился с топорищем – посыпал его мукой через ситечко, позаимствованное на кухне.

– Скажите, доктор, нанести такой удар может только очень сильный человек? – спросил судья.

– Да нет, такой удар могла бы нанести даже женщина, если я правильно понял ваш вопрос. – И он быстро огляделся по сторонам.

Вера Клейторн и Эмили Брент ушли на кухню.

– Девушка и тем более могла это сделать – она спортсменка. Мисс Брент хрупкого сложения, но такие женщины часто оказываются довольно крепкими. Кроме того, вы должны помнить, что люди не вполне нормальные, как правило, наделены недюжинной силой.

Судья задумчиво кивнул. Блор со вздохом поднялся с колен.

– Отпечатков пальцев нет, – сказал он, – топорище обтерли.

Позади раздался громкий смех – они обернулись: посреди двора стояла Вера Клейторн.

– А может, на этом острове и пчелы есть? Есть или нет? – визгливым голосом выкрикивала она, перемежая слова неудержимыми взрывами хохота. – И где тут мед? Ха-ха-ха!

Мужчины недоуменно уставились на Веру. Неужели эта выдержанная, уравновешенная девушка сходит с ума у них на глазах?

– Да не глазейте вы на меня! – не унималась Вера. – Вы что, думаете, я рехнулась? А я вас дело спрашиваю: где тут пчелы, где тут пасека? Ах, вы не понимаете? Вы что, не видели эту дурацкую считалку? Да она в каждой спальне вывешена для всеобщего обозрения! Не будь мы такими идиотами, мы бы сразу сюда пришли. «Семь негритят дрова рубили вместе». Я эту считалку наизусть знаю. И следующий куплет: «Шесть негритят пошли на пасеку гулять», поэтому я и спрашиваю, есть ли на острове пасека. Вот смеху-то! Вот смеху!.. – Она дико захохотала.

Армстронг подошел к ней, размахнулся, отвесил пощечину. Вера задохнулась, икнула, сглотнула слюну. Постояла тихо.

– Спасибо... Я пришла в себя... – сказала она чуть погодя прежним спокойным, выдержанным тоном. Повернулась и пошла в кухню. – Мы с мисс Брент приготовим вам завтрак. Принесите, пожалуйста, дрова – надо затопить плиту.

След пятерни доктора алел на ее щеке.

Когда она ушла в кухню, Блор сказал:

– А быстро вы привели ее в чувство, доктор.

– Что мне оставалось делать? Нам только истерики не хватало вдобавок ко всему, – оправдывался Армстронг.

– Она вовсе не похожа на истеричку, – возразил Ломбард.

– Согласен, – сказал Армстронг. – Весьма уравновешенная и здравомыслящая молодая женщина. Результат потрясения. С каждым может случиться.

Они собрали наколотые Роджерсом дрова, отнесли их в кухню. Там уже хлопотали по хозяйству Вера и Эмили Брент. Мисс Брент выгребала золу из печи. Вера срезала шкурку с бекона.

– Спасибо, – поблагодарила их Эмили Брент. – Мы постараемся приготовить завтрак как можно быстрее – ну, скажем, минут через тридцать-сорок. Чайник раньше не закипит.

4

– Знаете, что я думаю? – шепнул Ломбарду инспектор в отставке Блор.

– Зачем гадать, если вы мне сами расскажете.

Инспектор в отставке был человек серьезный. Иронии он не понимал и поэтому невозмутимо продолжал:

– В Америке был такой случай. Убили двух стариков – мужа и жену, зарубили топором. Среди бела дня. В доме не было никого, кроме их дочери и служанки. Служанка, как доказали, не могла этого сделать. Дочь – почтенная старая дева. Немыслимо, чтобы она была способна совершить такое страшное преступление. Настолько немыслимо, что ее признали невиновной. И тем не менее никто другой не мог этого сделать. – И добавил, помолчав: – Я вспомнил этот случай, когда увидел топор. А потом зашел на кухню и увидел – она там шурует как ни в чем не бывало. Что с девчонкой приключилась истерика – это в порядке вещей, удивляться тут нечему, а по-вашему?

– Наверное, – сказал Ломбард.