Десять пальцев

Китаец был совсем молодой. Белый свитер, черные брюки, белые носки, черные ботинки. Черная челка, круглое белое лицо. Сзади из-под брючного ремня у него торчали вязаные рейтузы, надетые под брюки для тепла.

Китаец был вежливым и покладистым. Когда его соседи-экологи окончательно расходились, он просто отворачивался к стене и накрывал лицо полотенцем.

С утра в купе с китайцем и экологами подсадили даму. Джентльмены обрели второе дыхание. Сидя в коридоре, я слушал, как они интересуются у попутчицы, чем та будет запивать водку? Минеральной водой?

Попутчица смущенно улыбалась и говорила, что если можно, то пивом.

Накануне наш состав полчаса простоял на станции Чернышевск-Забайкальский. За это время проводница успела привести с перрона наряд милиции, а милиционеры составили на экологов рапорт и оштрафовали их на $30.

Проводница инкриминировала экологам конкурс на самый громкий свист, который проводился у них в купе в полчетвертого утра, и то, что парни всю ночь ходят к ней в купе, чтобы сообщить, что следующий танец – белый. Экологи не отрицали своей вины.

Когда милиционеры выходили из вагона, я стоял снаружи и курил. Мне было видно, что полученный с дебоширов штраф они по-братски разделили с проводницей: $15 ей, $15 себе.

Сразу после Чернышевска начались степи. Не ровная поверхность, как в Европейской России, а все те же холмы, но без леса. Сотни голых склонов до самого горизонта. Словно смотришь поверх голов в кинотеатре, а все зрители – лысые.

7

Я надеялся обмануть свое тело. Устать, измотать его, сделать так, чтобы хоть одну ночь тело проспало до утра.

Тело не желало, чтобы его обманывали. К третьему дню езды организм окончательно запутался во временных поясах и перешел на двухразовый режим спанья. Я засыпал в семь вечера, просыпался в два часа ночи, а днем обязательно устраивал себе тихий час.

Наверное, это возраст. Когда мне было лет двадцать, помню, я летал на Филиппины. Там я акклиматизировался за сутки, а в обратную сторону – за двое. Привыкнуть же к сибирскому времени я не смог даже спустя две недели.

Недавно по телевизору смотрел ток-шоу с участием знаменитого и очень пожилого актера. Актер жаловался на возраст:

– В детстве я просыпался, умывался, выбегал на улицу, болтал с друзьями, запускал голубей, бегал на речку, дергал девчонок за косы… каждый день успевал переделать огромное количество важных и интересных вещей.

– А теперь?

– А теперь жизнь строится так: Новый год, Новый год, Новый год…

8

Просыпаться ночью – неинтересное занятие. Свет не горит во всем составе. Пассажиры спят. Странно, но иногда спали даже веселые экологи.

За неделю езды единственное, что изменилось в их купе, – вместо осточертевшего допотопного Queen они стали слушать кассету дурной русской поп-музыки.

Я выбирался в коридор и часами стоял у темного окна. Кроме луны, смотреть в окне было не на что.

Через приоткрытую дверь мне был виден спящий монголоидный сосед. На теле у него совсем не было волос. Может быть, азиатским мужчинам недостает тестостерона?

Даже во время сна монгол не снимал носки. Они у него были серые, синтетические. Именно такие, которые начинают жутко пахнуть уже через три минуты ходьбы.

В коридоре висело расписание прибытия на станции и часы с московским временем. Местное время выставлять бесполезно, потому что меняется оно иногда трижды за сутки.

В туалете, рядом с купе проводников, я нашел объявление:

Уважаемые пассажиры!

Огромная просьба: по большой нужде в этот туалет не какать.

Стенка не герметичная, и запахи идут к нам в служебку.

В вагоне несли службу две проводницы. Одна работала днем, а вторая – ночью. Обе – милые, предупредительные женщины. Ночная, сидя у себя в купе, читала толстую книжку о приключениях Конана-варвара.

От нечего делать я полночи представлял, как работал бы проводником на таком длинном маршруте. Например, в паре с собственной женой. Решил, что терпения моего хватило бы доехать только отсюда до Москвы, а на обратном пути я, скорее всего, подал бы на развод.

В полшестого утра поезд встал в поселке Ерофей Павлович. Такое вот странное название, состоящее из имени и отчества покорителя Приморья Хабарова.

Я вышел из вагона. Проводница громко крикнула:

– Ссать, что ли? Так ты давай ссы! Отвернусь! Прямо здесь вставай и ссы!

– Да нет. Я посмотреть. Интересное название.

Проводница стояла в метре от меня. Но орала так, будто я нахожусь на другом конце платформы.

– Чего тут интересного-то? Тут даже вокзал на дрова разобрали. Ты лучше греться иди в вагон. А то сейчас внутри будет холоднее, чем на улице.

Проснувшиеся пассажиры выходили из вагона и ежились. Несколько мужчин отошли чуть в сторону помочиться. Проводница громко кричала им, чтобы следили: то, что из них выливается, может примерзнуть к телу, так и не долетев до земли.

Я полез обратно в вагон. Через двадцать минут поезд тронулся. Проводница налила мне кофе.