Десять покушений на Ленина. Отравленные пули

Рейли понял, что хозяин устал. Да и время, отведенное на беседу, исчерпывалось. Крепкий духом глава московских сионистов немало удивил. Потянул, казалось, за тонкую ниточку и размотал целый клубок человеческих судеб. Вот и он сам — клубок не без ниток. Годами привольно кочевал по Европе. Летом — где прохладнее, зимой — где потеплее. Упивался игрой в обаятельного, талантливого, неженатого инженера, коммерсанта, моряка, летчика, ученого, литератора…Воображал себя неуловимым м вдруг, как в кошмарном сне, очутился у этого старикашки. В сущности от него теперь зависела его жизнь или смерть. Настроение прескверное. Он слушал разглагольствования и нравоучения сиониста, раздираемый страхом. И хотя со многими мыслями Членова был не согласен — молчал. В его положении возражать было бессмысленно. И все же кто-то, как будто посторонний, дернул его за язык:

— Будут ли члены вашей организации принимать участие в вооруженной борьбе против Советов?

Членов сначала недоуменно повел глазами, а потом широко улыбнулся:

— Было бы вам известно, господин Розенблюм, что я, доктор Членов, против участия сионистов в открытых эсеро-меньшевистских контрреволюционных акциях. Против создания еврейских воинских частей в белогвардейской армии. Сионисты, в отличие от эсеров и меньшевиков, тихие революционеры. Мы должны уметь обходиться без взрыва бомб и револьверных выстрелов. Наше оружие — молитвы раввинов и деньги. На своем VII Всероссийском съездов сионистов в Петрограде мы решительно осудили Октябрьский переворот. Предложили всем сионистским организациям оказывать энергичное содействие тем возникшим на местах органам, которые придерживались преемственности власти Временного правительства…

Борьба разгорается не на жизнь, а на смерть. Ставшим у власти большевикам пришлось выдержать еще никогда неслыханный натиск буржуазии. Она сражалась не только на открытых внешних фронтах, но и в глубоком тылу. Саботируя открыто и явно, выведывая тайны Советов, подготавливая заговоры, сионисты разоружали тыл Советской Республики, уменьшали ее боеспособность и тем способствовали развертыванию борьбы Добровольческой армии и интервенции на внешних фронтах…

— Атмосфера в Петрограде и Москве была перенасыщена конфликтами, — упивался своим красноречием старикашка. — 15 ноября 1917 года мы вовлекли в забастовку почти всех служащих кредитных учреждений. Мы помогли создать Центральный стачечный комитет. Посадили в него Теслера Кемплера, Рошаля, Даниловича. Крупные суммы в фонд стачкома выделили наши известные банкиры Гейман, Меделевич, Оркин, Кутлер. Действовали в основном через меньшевиков и эсеров. Их выдвигали на передний план. Так меньшевик Бройдо передал саботажникам из кассы первого ЦИКа 250 тысяч рублей. Как видите, деньги, которые посылались в Центральный исполнительный комитет разными провинциальными Советами для поддержки Советской власти, попадали к саботажникам.

Некоторые чиновники — саботажники оставались на работе. Через них саботажный центр списывал деньги с текущих счетов разных учреждений и обращал их в "пролетарский фонд". Этот фонд равнялся двум миллионам рублей.

Железнодорожники гоняли продовольственные грузы из одного города в другой, не направляя по назначению. Так эшелон, направленный из Саратова голодающему Петрограду, сделал два конца туда и обратно и снова очутился в Саратове. Продагенты накапливали грузы в таких пунктах, куда быстрее всего и вернее всего могли нагрянуть бандитские отряды, дезертиры и завладеть продовольствием. Продовольственная милиция, разложенная изнутри, вместо того, чтобы охранять грузы, сама поджигала товарные вокзалы. Например, Рязанский. Понятно, что дела наши пошли на убыль, когда Советы объявили красный террор. ВЧК нанесла нам целый ряд чувствительных ударов. Прямо скажем, ВЧК спасает большевизм в тылу. Рейли хотел что-то возразить Членову, но тот, словно не заметив порыва собеседника, продолжал: — По последним данным в России действует 6З8 групп сионистов в различных городах. Общая численность групп -150 тысяч членов. Я с вами откровенен. Верю вам как самому себе. Мы аппелируем прежде всего к эмоциям, а не к мысли. Делаем ставку в борьбе с большевиками на невежество людей, незнакомых ни с прошлым, ни с настоящим сионизма.

Вот в чем наша сила — сила "тихих революционеров".

Рейли спросил:

— Выходит сионизм возник не как национально-освободительное движение, а как капиталистическое предприятие?

Старичок взорвался: