Десять покушений на Ленина. Отравленные пули

Гражданин Никаноров, проживающий в Подмосковье, дом пятистенку давно не ремонтировал: драночная крыша взялась ядовито-зеленым мохом. Крыльцо покосилось: гнулись, трещали половицы — вот-вот провалятся. Ограду ветром качало, а хозяин словно не замечал. Отговаривался — недосуг ремонтом заняться. В добрые старые времена постоянно по России мотался, а ныне и вовсе редко бывал дома. Служил на железной дороге то ли проводником, то ли контролером. Никаноров — бобыль, дружбы с соседями не водил, даже постирушки сам затевал. Неумело и подолгу возился с прищепками, развешивая во дворе серое, плохо прополосканное белье. Бабы жалели мужика, солдатки пробовали окрутить его — не выходило…

И никто не знал, что гражданин Никаноров вовсе не проводник и не контролер, что может запросто купить поселок со всеми потрохами. Крупный спекулянт, пустив в оборот родительские капиталы — старик — отец приторговывал по малости золотишком в Сибири — крепко нагрел руки на поставках в армию: гнал на фронт гнилые шинели, сапоги с картонными подошвами. Разбогатев — утихомирился. Присмирел, старался жить незаметно, не привлекать внимание.

Однако, привлек. Им заинтересовались уголовники, через них и вышел на подмосковного миллионера Григорий Семенов.

"Проведать" Креза отправились впятером: Семенов, Королев, Красавин, Зеленков и Пелевин. Вел Зеленков — худой как щепка, злющий, нервный. Поговаривали, что он нюхает кокаин. Семенов этого не замечал, но иногда остекленевшие глаза Зеленкова не на шутку пугали. Семенов ценил Зеленкова за обширные связи в уголовном мире. Зеленков безошибочно отыскал покосившийся дом, остановился у сорванной с петель калитки: здесь.

— Ну и хоромы, презрительно протянул Королев. — Сразу видать — "миллионщик" живет.

— Помалкивай, Король! — Семенов подянялся на затрещавшее крыльцо, постучал.

— Кого нелегкая несет?

— Милиция!

За дверью что-то упало. Загремело. Семенов постучал сильнее.

— Открывай, папаша, — пробасил Пелевин.

Кто-то тяжело вздохнул. Послышались удаляющиеся шаги. Семенов приказал:

— Высаживайте…

Дверь поддалась не сразу. Здоровяк Королев взмок, но все же справился: террористы ввалились в дом.

Вездесущий Зеленков заглянул в комнаты, по шаткой лесение взлетел кошкой на второй этаж.

— Здесь он, здесь!

Никаноров сидел в кресле, глаза закатились.

— Готов! — крякнул Королев. — Напужался, сердчишко не выдержало.

— Стало быть кишка у него тонка, — сказал Пелевин. — Обойдемся без хозяина, мы не гордые…

Семенов приказал обыскать дом, но ничего не нашли…

Обескураженные и злые возвращались в Москву. Семенов посмеивался:

— Где же твой нюх, Зеленков? Может набрехала твоя шпана?

— Да, парень, здорово тебя разыграли, — поддавал пару Пелевин. — Нашел богача. В одном кармане — вошь на аркане, в другом — блоха на цепи.

— Засохни, специалист по сейфам!

Долго не везло террористам, но вот однажды обнадеживающую новость принес сияющий Пелевин.

— Двести — триста тысченок нащупал. И ехать никуда не надо: почту на углу Камергерского переулка знаете?

На разведку сходил Семенов. Вернулся удовлетворенный: экспроприация возможна. Утром, прихватив четырех террористов, вооруженных маузерами и бомбами, начальник отряда явился на почту. Дверь заперли изнутри: у прохожих создавалось впечатление, что почта еще закрыта. Всем, кто был в зале, террористы приказали поднять руки вверх, повернуться к стене.

Перепуганные посетители и почтовые работники подчинились. Забрав в кассе сто тысяч рублей, террористы ушли.

ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ ВЕРХОВНОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО ТРИБУНАЛА

ЛИХАЧ:Разрешите задать вопрос Коноплевой. Вы Тисленко послали в Пензу. Он вернулся. Дальнейшую его судьжбу знаете?

КОНОПЛЕВА: Знаю. Он уехал на юг, в Крым, был офицером во Врангелевской армии. Это было летом 1920 года.

СЕМЕНОВ:В деревне Хлыстово, недалеко от станции Томилино по Казанской железной дороге, была снята дача. В ее подвале Центральный боевой отряд ЦК ПСР хранил оружие. В подвале был оборудован тайник. В нем хранились всегда готовыми к действию 6–7 бомб военного образца, 3–4 адские машины о часовыми механизмами и пара револьверов.

КОНОПЛЕВА:Чернов знал о нашей работе в 1918 году. Знал об отказах ЦК ПСР от покушений на Володарского и Ленина. Он интересовался деталями террористических актов. Я ему о них рассказывала.

СВИДЕТЕЛЬСТВА ВРЕМЕНИ

ИЗ ПИСЬМА В.М.ЧЕРНОВА В ГАЗЕТУ "ГОЛОС РОССИИ" ОТ 18 МАРТА 1922 ГОДА

"Второй раз я встретился с госпожой Коноплевой, придя на ночлег к своему знакомому, и госпожа Коноплева очень долго и пространно рассказывала мне, что… Д.Д.Донской поступил с ними не как товарищ, a как политикан…"