Десять правил обольщения

Она вздохнула возле его губ, и он стал целовать ее со всей страстью, завладев ртом властно и нежно, отчего по ее телу прокатилась волна удовольствия. Он целовал ее, перемежая поцелуи длинными опьяняющими паузами, во время которых с благоговением шептал ее имя. Она вцепилась в его руки, сильные и теплые под рукавами рубашки, ухватившись за него как за надежную скалу в буре эмоций.

Его ладони блуждали по телу, гладили плечи, руки и под конец подняли, так что ей не оставалось ничего другого, как тесно прильнуть к нему, обвив руками. Он крепко прижал ее к себе, уткнувшись лицом в ее шею, лаская нежную кожу языком. Изабель вскрикнула от удовольствия, и Ник поднял голову, устремив на нее ясный взгляд голубых глаз, сияющих в полутьме.

— Изабель, вам следует сказать, чтобы я ушел, — сказал он, прижавшись лбом к ее лицу.

— Почему? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— Потому что, если вы этого не сделаете, я останусь.

Эти слова, произнесенные низким, полным страсти голосом, вызвали волну удовольствия, прокатившуюся по ее телу. Когда она ответила, то не узнала женщину, которая говорила.

— А если я скажу, что хочу, чтобы вы остались?

Ник долго не отвечал, и Изабель с ужасом подумала, что страшно сглупила. Затем, сделав один большой шаг, он посадил ее на стол возле двери и, обхватив лицо большими сильными ладонями, властно завладел ртом, лишив дыхания и всех мыслей одним опьяняющим поцелуем.

Когда он поднял голову, оба они тяжело прерывисто дышали.

— Если ты хочешь, чтобы я остался, то потребуется целая армия, чтобы заставить меня уехать.

Тогда Изабель, зарывшись пальцами в его соболиные кудри, притянула его голову к себе для следующего поцелуя. И перед тем как их губы соединились, она произнесла одно слово — скорее дуновение, чем звук:

— Останься.

Вопль радости вырвался из его горла, и он вновь завладел ее губами. Вытащив рубашку из ее брюк, он проник под ткань ладонями, коснувшись нежной теплой кожи. Не прерывая поцелуя, он потянул рубашку вверх, и Изабель подняла руки над головой, позволяя ему стянуть ее полностью.

Мгновенно смутившись, Изабель прикрылась ладонями.

— Нет, — прошептал он, осыпая короткими нежными поцелуями ее губы. — Не прячься от меня. Только не сейчас. — Он пробежался ладонями по ее рукам. Их пальцы сплелись, когда он отвел ее ладони от грудей. — Сейчас они мои. И я буду делать с ними все, что захочу.

Он прильнул губами к одной груди, и все смущение Изабель прошло, сменившись удовольствием. Он забрал нежную вершинку в рот, потягивая, лаская языком, пока девушка не вскрикнула и не выгнулась навстречу ему, желая большего. Он обхватил ладонями ее бедра и прижал к себе. Изабель обвила ногами его талию, и он приподнял ее, притянув ближе, продолжая сосать ее грудь.

Она извивалась в его руках, стараясь прижаться теснее, — ощущение его твердой плоти посылало волны наслаждения в самый центр ее естества. Он зарычал от удовольствия, и она вскинула бедра один раз, второй, пока он не оторвался со стоном от ее груди. Встретившись с ней взглядом, он увидел в ее глазах всю силу женственности и впился в губы страстным поцелуем. Затем, пробежавшись губами по щеке, он нежно куснул зубами мочку ее уха.

— Плутовка.

Изабель прошептала его имя — полумольба, полупротест, — и этот звук подстегнул его к действию. Она почувствовала в нем перемену: превращение мужчины в первобытного дикаря, — и когда он снова поднял ее, она точно знала, куда они направляются.

Ник отнес ее на кровать, еще раз властно завладев ртом в жадном обжигающем поцелуе — щедрой ласке, только разжигающей страсть.

Его ладони блуждали по разгоряченному телу, гладили спину, бока, пока не добрались до пояса ее брюк. Одна ладонь задержалась на округлости живота, вызывая жар и дрожь удовольствия, и все ее чувства сосредоточились там.

Ник поднял голову, ожидая, пока она откроет глаза. Когда Изабель это сделала и встретилась с ним взглядом, то обнаружила, что он пристально наблюдает за ней с лукавым блеском в глазах.

— Я никогда не имел удовольствия снимать с любовницы брюки.

Любовница… Это слово повисло между ними греховным обещанием, и Изабель с необычайной четкостью осознала, что после сегодняшней ночи она именно ею и станет. Его любовницей.

Он медлил, ожидая ее согласия.

— Думаю, пришло время, — прошептала она, робкая и отважная одновременно, и это было все, что ему требовалось. В считанные секунды она оказалась под ним. Полностью обнаженная. Смущенная, взволнованная, с закрытыми глазами.

— Изабель, открой глаза.

Она покачала головой:

— Я не могу.

— Можешь, дорогая, посмотри на меня.

Девушка судорожно вздохнула и искоса посмотрела на него, остро осознавая свое положение — полностью открытая его взглядам, его прикосновениям. Она прикрыла ладонью островок густых завитков между ног, не в силах оставаться перед ним совсем обнаженной.

Его голубые глаза ярко вспыхнули.

— Нет, любимая, не прячься от меня.

— Я… я должна.

Он слабо улыбнулся:

— Ты так прекрасна… и даже не знаешь об этом.

Щеки ее покрылись густым румянцем.

— Ничего подобного.