Десять пуль на сундук мертвеца

Крячко вдруг поднял руки и пригладил волосы движением от лба к затылку. Одно такое движение означало «внимание». Но Крячко его повторил, а это уже было призывом, сигналом к тому, что есть «интересующий объект». Гуров проследил за взглядом напарника. Тот смотрел на троих парней, которые обступили в плохо освещенном углу сухощавого паренька в очках. Очень похоже на выяснение отношений. Но это вполне могло быть и разборкой, если продавец наркотиков забрел на чужую территорию. А могло быть и вообще чем-то другим, например грабежом.

Парни подтолкнули очкарика к выходу и с самым невозмутимым видом прошествовали мимо чоповцев. Все четверо вели себя мирно. Странно, что паренек в очках не попросил помощи, а послушно пошел к выходу. Может, он с этими троими знаком? Крячко держал дистанцию в несколько шагов, напялив на лицо лениво-расслабленное выражение. Гуров старательно и рассеянно хлопал себя по карманам пиджака, будто искал сигареты.

В вестибюле сыщики увидели, что парни повели очкарика вниз, в сторону туалета. Гуров поравнялся с напарником и спросил:

– Что такое? Чем они тебя заинтересовали?

– А черт их знает, – весело улыбнулся Крячко, пожав плечами. – Паренек в очках мне показался завсегдатаем, а эти вроде как залетные. Думаю, есть шанс пощупать неформальную среду за вымя. Ну, вмешаемся?

– Только без удостоверений!

– Ясный перец, – заявил Крячко, входя в роль.

Он сбежал по ступеням вниз, повернул к туалетам и только тут увидел, что дальше по коридору есть еще одна дверь, причем железная. И она была приоткрыта. Наверное, это какое-то хозяйственное помещение. Гуров, видя, что его напарник решительно свернул в ту часть коридора, мысленно одобрил его решение. Вряд ли хулиганы будут устраивать потасовку в туалете. Тут часто бывают люди, могут наведываться чоповцы. Если они и задумали что-то, то удобнее это провернуть в потаенном месте.

Станислав действовал с видимым удовольствием и неподражаемым артистизмом. Гуров посмеивался про себя, глядя на друга. Засиделся в кабинете, давно не участвовал в оперативных делах за пределами стен управления. Соскучился полковник!

Распустив узел галстука так, что он свисал у него до второй пуговицы, Крячко, засунув руки у карманы брюк, распахнул дверь ногой. Гуров не видел выражения его лица, но догадывался, что Станислав изобразил нечто брезгливо-циничное. Такое выражение лица действует обычно эффективнее, чем зверская мина и откровенные угрозы. Но зато Гуров отчетливо видел всех четверых, столпившихся в маленькой комнате посреди разводки труб отопления и прислоненных к стенам швабр, лопат и носилок.

Паренек в очках смотрел на всех обреченно, но мужественно. Кажется, он от появления нового действующего лица не ожидал ничего хорошего. А вот трое его обидчиков насторожились сразу. Наверное, Крячко был прав, с ходу определив в этой троице чужаков. Глаза парней забегали. Они успели мгновенно оглядеть с ног до головы мужчину, появившегося в дверном проеме, заметить второго, находившегося в коридоре, а заодно оценить выражение лица вошедшего. Кажется, двое из них точно определили степень опасности, а вот третий, стоявший чуть сбоку и не видевший еще одного незнакомца в коридоре, повел себя опрометчиво.

– Те че? – выпятив челюсть навстречу Крячко, процедил сквозь зубы парень, бывший в этой троице, по-видимому, главарем.

– Засохни, промакашка! – отпустил Крячко одну из своих любимых стилизованных фраз, толком не глянув на грубияна. Он смотрел в глаза очкарику: – Чего они от тебя хотят?

Паренек еще не понял, как себя вести, он даже, наверное, не понял, что это пришла неожиданная подмога, поэтому не шевельнулся и не раскрыл рта. Зато двое хулиганов затянули бесконечный разговор на тему «а че такое?» Втягиваться в этот разговор было глупо и опасно. Он не имел выхода, а заканчивался обычно тычками друг друга в грудь, переходящими в подлые удары со спины заточкой. У этой троицы заточек, может, и не было, но давить им на психику надо было сразу и наверняка.

– Так! – Голос Крячко прозвучал с нарастающим рокотом. – Кому-то жить надоело? Тебе? Или тебе?

С этими словами сыщик упирался убийственным взглядом поочередно в лицо каждому. Это был испытанный способ разобщения группы. Ведь пока они вместе, пока они чувствуют себя группой, они будут наглеть и способны почти на любые выходки, но когда дело доходит до личности каждого, когда неизвестный и, видимо, очень опасный человек вот так спрашивает лично тебя и сверлит страшными глазами, то чувство единения с группой теряется. Каждый начинает ощущать себя неуютно, словно стоит голым.

И Гуров, и Крячко были старыми оперативниками, они с молодости привыкли к улице и к любым неожиданностям, с ней связанным. И они хорошо знали основные положения той части психологии, которая важна полицейским. Психология толпы, психология агрессии, источники страха и неуверенности. Теория с лейтенантских времен накрепко спаялась со служебной практикой. И сейчас Крячко умело пользовался этим опытом.