Десять с половиной недель

«Целуй медленно, прощай быстро, кастрюльку от гречки мой сразу!» – тоже ее цитата. На все сто процентов права. В следующий раз на переподготовке спрошу, какого хрена у меня с девушками не складывается, уж она-то, казалось, своим внимательным взором видит насквозь.

Не урод, не бомж, при деньгах… Один как перст, некому голову на мягкие колени пристроить. Я ведь из этих, которым прикосновения больше звуков и визуального ряда нравятся, – мы тесты все проходили, по ним нас же потом на задания и отбирают. Кинестетик я. А сенсорное восприятие – это вам не кот чихнул.

С девушками не складывается, а вон объект уже присмотрелся. Ну ясное дело, в ограниченных условиях ему не до кого доебаться, а я новенький, вот и прессует – проверяет на прогиб. Виктора-то обломать зубы раскрошишь, не мужик, скала! А я для него новая игрушка. Ишь ты!

Так что мажорчик, конечно, с ебанцой достался, но повезло, что есть Виктор, он хоть немного буфером сдерживающим будет. Не зря он мне с первого взгляда понравился.

Дорога выдалась спокойная – гнал по правилам, погода – вообще сказка, люблю я лето, только вот моря давно не видел, жаль. Клиент вел себя как клиент. Богатые почти все такие, с придурью. Мало кто из них был нормальным, вот реально по пальцам рук можно пересчитать. А его громкая музыка мне как зайцу стоп-сигнал, похрен.

Эльвира Карловна говорила, что деньги человека не портят, они лишь вскрывают его суть, типа чего в человеке больше всего, тем и делится, – у Андрея, судя по всему, до ебени матери капризов. А так как я тут самое слабое звено, то и гонять и в хвост и гриву будет он меня – на Виктора, гляжу, где сядешь, там и слезешь.

Наблюдая за ними в зеркало заднего вида, я прямо пятой точкой чуял, что нахлебаемся мы с этим Андреем по самые гланды. Ладно бы где в загранице спрятались, там же и доставка, и развлечения на любой вкус. А в медвежьем углу нас ждут невиданные концерты скучающего придурка. Жизнь-жестянка, да ну ее в болото… Ну почему не богатую девицу приходится прятать в глухомани? Там бы она соскучилась, и мне бы, глядишь, перепало ласки и внимания. А уж я бы таким ласковым был, хуже кота! А тут, чую, точно перепадет, но мне на хрен это не упало. Я-то к голубым относился ровно, до тех пор, пока не попадал в поле их интересов. Мне до них дела не было кто-кого-куда. Лишь бы меня не трогали.

Да, Евгений Викторович, подложили вы мне свинью – симпатичную, но с придурью. То ему кофе с заправки подавай, то чипсы какие-то особые – всю машину провонял. Но это ерунда, еще одна ночевка в мотеле, как говорит Виктор, и завтра уже будем на месте. А там легче станет – пока обживется, все чем-то занят будет. Это он, как мамка моя говорила «с жиру бесится», занялся бы делом, да чем его тут займешь.

Мы с Виктором на его загоны только в зеркале переглядываемся да ухмыляемся: ясно-понятно, обслуживающий персонал…

– Мне пересесть на переднее? – спрашивает Виктор, в очередной раз сдвигая ноги Андрея со своих коленей.

– Зачем? Мне так удобно.

– Может, ты поспать хочешь.

– Если я посплю сейчас, то ночью мне нечем будет заняться. А ты же хочешь сам спать ночью, Витюш.

– Виктор.

– Хорошо, Витюш.

Ох, и не завидую же я нам.

Но ради денег и репутации придется потерпеть. Мое дело маленькое – морду кирпичом и рули, куда сказано. То, что я с виду мягкий, это обман зрения. Увиливать я умею лучше других. Еще посмотрим кто кого. Зато детство вспомню золотое – давненько я не бывал в деревне, никуда не торопился и просто отдыхал среди природы. Можно сказать, в отпуск еду. Главное по дороге хвост не прицепить.

Глава 5. Виктор

Вторую ночь я почти не сплю – не могу. В одной комнате с ним – ну никак, как будто я сопляк зеленый, первый раз бабу за сиську подержавший. Хотя на баб у меня никогда так не стояло, даже в юности, когда трахал все, что похоже на человека. Бесит даже не то, что Андрей как с цепи сорвался, как только мы уехали, а то, как я на него реагирую. Мне же не девятнадцать лет, в самом-то деле. Столько времени держал себя в руках, а тут конча в голову шибанула.

По факту, все просто: пока мы соблюдали субординацию – я полностью, Андрей относительно, – все шло как надо. Не Егоров первый, не он последний, кто пытается меня вывести. Но как только мы все оказались в подвешенном состоянии, когда не знаешь, что будет завтра и не пристрелят ли тебя, пока расплачиваешься на заправке, все стало сложнее и вместе с этим проще. Не оправдываю Андрея, но это его защитная реакция, он злится на все, чтобы не казаться потерянным хотя бы в своих глазах. Сохраняет подобие контроля ситуации и власти, хотя мы знаем уже, что от нас зависит теперь немного.