Десять (СИ)

Люди, встречаясь взглядом с ней, просто отступали, женщины косились, мужчины посвистывали, но излишнее внимание, всегда ненавистное, вдруг перестало иметь значение для Юли. Она увидела Симона, беседующего с репортерами, широко улыбающегося на камеру, с букетом цветов и медалью, которую он демонстрировал зрителям новостного канала. Внезапно прервав интервью, Симон выхватил Юлю из толпы, крепко прижал к себе, начисто проигнорировав оставшиеся вопросы репортеров, суету и неразбериху вокруг.

— Маленький, — только и выдохнул Симон.

Они ехали в такси на заднем сидении, и Юле произошедшее казалось сном: шумиха в аэропорту, встреча с Симоном, его губы, которые сминали ее, прозвучавшее признание:

— Юлька, я скучал, думал — с ума сойду.

И её в ответ:

— Я тоже скучала. Не уезжай больше, никогда не уезжай.

— Не стану… — хрипло выдохнул Симон.

Зайдя в квартиру, Юля оробела, она так давно не видела Симона. Он был до боли родным и стал пугающе чужим одновременно. Помчалась на кухню, чтобы привычными движениями снять напряжение и скованность, принялась накрывать на стол.

— Где Ким? — Симон говорил тихо, по привычке боясь разбудить сына, хотя и понял, что они в квартире вдвоем.

— Он с Адель у моих родителей.

— Понятно.

Юля молча накрывала на стол. Накануне она приготовила три любимых блюда мужа, правда, не очень сочетаемых друг с другом. Никак не могла решить, чего ему больше захочется, пыталась угадать, чему обрадуется сильнее, в итоге приготовила все три, плюс холодные закуски на выбор.

Симон задумчиво наблюдал за нервными движениями жены, не ставшими от нервозности менее грациозными и изящными. Сел на стул, остановил Юлю, усадив к себе на колени. Она замерла в его руках испуганным мышонком.

— Когда ты приготовила?

— Ночью… я не знала, что ты…

— Ты спала?

— Почти нет, неважно. Мясо, возможно, пересолено, знаешь, я забыла, что приправа уже с солью… — лепетала Юля, оправдываясь. Как-то все нелепо получилось, неправильно, разве так встречают мужа с золотой медалью Олимпийских игр?..

— Юль? — Симон попытался оставить поток Юли.

— Да, зато рыба удалась, как никогда, думаю, тебе понравится рыба… — Ничего у него не получилось, Юля продолжала нести околесицу, заламывая руки.

— Юля!

— Что? — ей все-таки пришлось поднять взгляд на мужа.

— Спасибо.

— За рыбу? — все, что смогла выдавить она.

— За все. За то, что у меня есть семья, есть ты и Ким. Все время на соревнованиях я думал о том, насколько мне не хватает вас, тебя и Кима, но я точно знал, что вы у меня есть. Спасибо тебе. И за эту рыбу, тоже. За то, что ты не смогла приехать, но готовила всю ночь… За то, что любишь меня, за то, что позволяешь любить тебя. Не знаю, что бы я делал без этой возможности. Спасибо.

Той ночью Симон уснул сразу, как коснулся подушки. Придя с работы на следующий день, Юля вновь застала крепко спящего мужа. Невольно задавалась вопросом, насколько же вымотался, устал, восстановиться ли он когда-нибудь? Сколько времени понадобится на это?

Симона в те дни не беспокоили даже самые близкие люди. Мама позвонила один раз, из федерации, через Юлю, передали время официального приёма. Друзья пошли к черту, именно туда, куда были отправлены полуспящим Симоном, когда он ответил по телефону, а потом крепко-накрепко обнял жену и сказал:

— Никого не хочу видеть, только тебя.

Через пару дней приехала Адель. Симон не спускал с рук Кима, отдал ему на растерзание свою медаль. Юле с Адель пришлось пристально следить, чтобы «игрушка» не потерялась.

Вечер официального празднования, где обязательно должна присутствовать вся семья, пришёлся на пятницу. Юля смогла прийти домой раньше, успела заглянуть к парикмахеру, который преобразил и без того почти безупречный облик. Собрав в первую очередь мужа и сына, она надела новое платье, не без удовольствия поймала восхищенный взгляд и возглас мужа:

— Маленький, ты самая красивая, потрясающая женщина, которую создала природа! Откуда платье? Невероятно тебе идет.

— Спасибо, платье сшила мамин костюмер, — спокойно ответила Юля.

— Оно не слишком, Юль?

Симон помнил, Юля не жаловала яркие наряды, не любила выделяться из толпы. Детские комплексы по поводу роста до сих пор давали о себе знать. Он помнил, как морщилась Юля от липких, цепких взглядов мужчин, на которые была обречена, а в открытых и подчеркивающих практически безупречную фигуру нарядах, и вовсе. Помнил, принял, больше не настаивал на вызывающих, по мнению его жены, платьях.

— Твоя жена, Симон Брахими, красивая женщина. — Юля поправила галстук Симону, дернув почти до удушья. — Я не собираюсь прятаться, скрывать, что у моего чемпиона жена — настоящая красавица. Пусть сдохнут от зависти, — вспомнила она давние слова Симона.

— Пусть сдохнут! — вторил Ким.

Услышав голосок Кима, все рассмеялись. Симон поднял сына, посмотрел на точную копию себя, даже веснушки начали проступать на личике, надавил слегка на носик-кнопку, сказал:

— Пусть.