Десять (СИ)

— Нет. — Юле не понадобились десять минут. — Я не уволюсь, не стану не отходить от тебя ни на шаг, и я точно не буду забираться на ненужную мне ступеньку. Я не уеду с тобой, я люблю тебя Симон, сильно люблю, но я не хочу выбирать между тобой и своей жизнью. Но если ты ставишь вопрос так, то мой выбор — ступенька, где я сейчас.

— Здесь? С этим мужиком?

— Здесь. С моей семьёй, моим домом, моей работой, моими пациентами. И да, с этим мужиком, для которого я не просто красивая, но ещё и умная, с щедрым сердцем и романтичная!

— Качественно он тебе мозги засрал…

— Возможно. Но ещё мне мозги засрали с рождения. Я не могу всю жизнь прыгать со ступеньки на ступеньку, я нашла своё место в жизни — оно здесь.

— Я отберу дом.

— Валяй.

— Я могу отнять сына.

— Хуй тебе. Я дееспособная, работающая, без вредных привычек. Без моего позволения ты не сможешь даже взять Кима на каникулы, не то что отобрать.

— А ты выросла, маленький… — Симон посмотрел на Юлю с нескрываемой болью, отчего ее сердце, кажется, разлетелось на тысячи осколков, как две кружки — ее и Симона.

— Ты не должен был уезжать, Симон, не должен, я люблю тебя…

— Должен, Юля, должен.

Он тихо закрыл за собой дверь. Юля встала, убрала осколки — битому стеклу не место в доме, куда скоро приедет ребенок, приготовила курицу по-мексикански — нарезание маленькими, равными кусочками успокаивало лучше любой медитативной практики.

Брахими развелись. Дом остался Юле по доброй воле мужа, так же Симон взял на себя расходы по его содержанию, понимая, что с Юлиной зарплатой это будет непосильный груз, Киму же хорошо жилось в этом доме. Свежий воздух и новенький спортивный уголок — подарок папы, который временно жил в далекой Франции, а Ким, конечно же, будет приезжать к нему на каникулах — там есть самый настоящий Диснейленд!

По ночам Юля плакала в подушку, просыпалась с отекшим лицом, опухшими от слез глазами. Обвиняла себя, заодно — Юру, да и всё человечество за компанию, в собственной глупости. После признавалась себе, что именно она стала причиной их развода. Именно она изменила, нашла мужчину, живя счастливо с мужем, просыпаясь в его руках, от его щекотки, слыша на ночь «маленький», отдавая себя мужу, который не так и много просил взамен — лишь любовь. В момент серьезного выбора отказалась от него, предпочтя работу.

Как случилось, что любя мужа всем сердцем, она методично подвела существование к руинам семейной жизни — Юля не могла ответить, как не терзала себя ночами бестолковыми вопросами и еще более бесполезными ответами.

Утром же шла на работу весёлая, изображала доброжелательность и беспечность. Флиртовала с коллегами, всегда легко, ненавязчиво, чтобы любому было понятно — это просто флирт, не более.

Юля балансировала на грани спокойного существования, перестала улыбаться, механически выполняла работу по дому, занималась с Кимом, общалась с Симоном по телефону по поводу воспитания сына.

Она тщательно следила за собой, своим питанием, весом, до изнеможения тренировалась в спортзале. Делала всё возможное, чтобы к вечеру, наткнувшись на бутылку вина, не открыть её в попытках утопить свою неустроенность, неудачливость, глупость в хрустальных фужерах.

Сейчас она знала, что никто не приедет к ней в ночи, не станет откачивать её, пьяную, рыдающую, заниматься с ней любовью, пока она плачет по своему мужу.

Общий гул коллег перед конференцией проходил белым шумом на фоне собственных невеселых мыслей. Юля не сразу поняла, что уже стоит в кругу женщин-коллег, которые щебетали, хвастаясь новым маникюром. Новенькая медсестра делала его недорого и качественно. Юля тоже пользовалась её услугами, ногти у неё были короткие, рисунки всегда детские — так малыши отвлекались во время обхода.

— Как тебе живётся разведённой? — вдруг спросила Лена Захарченко. Гастроэнтеролог из поликлинического отделения.

— Отлично, — беззаботно улыбнулась Юля.

А что можно ответить на этот вопрос? Сказать, что плачешь каждую ночь из-за собственной глупости? Не можешь заснуть от пожирающего, бесконечного, невыносимого одиночества?

— Ещё бы, такая-то красотка! — Лена восхищенно вздохнула, глядя на блондинку перед ней. — Юлия Владимировна, тебя даже дурацкие машинки на ногтях не портят.

— Это Маккуин, — в шутку возмутилась Юля. Разве можно взрослому, самодостаточному человеку не узнать самого Маккуина!

— А-а-а-а, это всё решает, — легко засмеялась Лена.

Юля поговорила еще немного, поделилась выдуманными планами на выходные, понимая, что Кима заберет бабушка, а она просидит дома, снедаемая собственным отчаянием, а после тихо отошла в сторону, изобразив занятость. В длинном коридоре, который пролегал от актового зала к основному корпусу больницы, она почувствовала крепкие объятия.

— Развод? Ты развелась? — услышала она голос Юры. Впрочем, о том, что это он, она поняла по первому, едва уловимому движению воздуха.

— Тебе какое дело? — огрызнулась Юля. Они сделали свой выбор, тогда, сидя в многолюдной столовой.

— Есть мне дело.

— Ты, кажется, собрался делать ребёночка Оле? Не смею отвлекать!