Десять (СИ)

— Как Ольга? — странно, Юле не было больно за чужую, постороннюю ей женщину, но и ликования она не почувствовала. Она не почувствовала ничего… Всё та же, почти привычная всепоглощающая пустота.

— На удивление спокойно. Сказала, давно знает, что у меня кто-то есть, но не хотела и не хочет знать, кто именно. Мы напишем заявление после того, как я заберу сына из лагеря. Рановато мы его одного на море отправили, похоже перегрелся. Я вылетаю сегодня ночью.

— Хорошо. — у Юлии не было радости, она и не пыталась её отыскать.

Всему свое время, говорят. Возможно, Юлино ушло, сгинуло, распласталось в кровавых коридорах, когда она бежала, давясь пустотой.

Пустотой, которая так и не покинула её.

— Расскажешь мне о своей жене? Ты никогда не говорил.

Для чего Юле эта информация сейчас? Наверное, просто заполнить пустоту никчемными словами, как холодную комнату тропическими бабочками, которые неминуемо погибнут почти мгновенно.

— Она умная, добрая, порядочная женщина, старше меня на пять лет.

— Надо же… — Юля вспомнила Ольгу, выглядящую, как её ровесница, если не младше. Удивительную тихой ненавязчивой красотой и притягательностью. — Не скажешь.

— Мы познакомились, когда я был на втором курсе, поженились почти сразу. Я был сильно влюблен, считал, что навсегда, пока не встретил тебя.

Она уснула почти тут же, он так и не вышел из спальни, несмотря на выразительное покашливание за дверями, и лишь к вечеру отправился в аэропорт.

Юля машинально взяла трубку звонящего на все лады телефона, вынырнув из крепкого сна. Быстро посмотрела на часы — время к обеду. Надо вставать. Необходимо входить в режим, через пару дней за выпиской.

— Юлия Владимировна? — Она услышала голос старшей медицинской сестры отделения, невольно напряглась.

— Да.

— Как вы себя чувствуете? Сможете приехать?

— Что случилось? — Юля нахмурилась, отправилась к шкафу за вещами. Принять душ, надеть чистое белье, костюм по погоде.

— Здесь Андреев Антон.

— Какой Антон? — Она помнила каждого своего пациента, никакого Андреева Антона не было.

— Тошка, сын Юрий Борисовича из гинекологии.

— И что он там делает?

— Из городской педиатрии перевели, по направлению… — шёпотом пролепетала старшая. — Может, вы приедете, все-таки?

— Еду.

.

Глава 10

Сидя в звенящей тишине, Юля перебирала и перебирала стопку бумаг — небольшую, но весящую как жизнь, — и отказывалась верить себе. Не в этот раз. Не с его ребёнком.

Юлия Владимировна прошла по длинному коридору, машинально кивая коллегам. Подошла к своему кабинету, на несчастную долю секунды встретилась взглядами с Юрием Борисовичем, так же, на долю секунды — с Ольгой. Усилием воли перенесла внимание на маленького мальчика, который с усердием, редко присущим его возрасту, рисовал море: на фоне голубого неба большой белый корабль и дельфинов, играющих в догонялки с морским гигантом.

Годы её работы — бесконечная практика подбадривающих улыбок, отвлечения, концентрации внимания на главном. Умение собраться, отсеять лишнее через решето сомнений, сконцентрироваться, заставлять себя думать, анализировать даже сквозь морок, сон, хроническую усталость. Сосредоточиться на главном…

Все приобретённые навыки навыки исчезали под гнетом липкого страха, смывались холодным потом, дрожью в руках. Остро хотелось развернуться, уйти, не оборачиваясь. Сослаться на больничный, отпуск, взрыв Солнечной системы. Остановку сердца, дыхания, гибель головного мозга.

Юля привычно отвлекла малыша игрушками, шутливыми разговорами о преимуществах Супермена перед капитаном Америка и наоборот. Выслушала восторженный рассказ о море, дельфинах, ракушках, курином боге — камне с дырочкой, исполняющем желания, плане стать пожарным, когда вырастет. Осмотрела, пообещала дать послушать в стетоскоп, если Тошка, как представился мальчик, будет вести себя хорошо.

— Что с ним? — Все задают этот вопрос. Ответ у Юлии Владимировны всегда разный. В этот раз ответить было неимоверно сложно, почти невыносимо. — Каковы наши дальнейшие действия? — продолжил Юрий, отстранённо, профессионально глядя на Юлию.

Словно сверху вниз, будто говорил не с любовницей о жизни собственного сына. Выдержка, которой катастрофически не хватало Юле — та держалась из последних сил.

— Для начала давайте проведём дополнительные обследования, уточним… — Юля переводила спокойный взгляд профессионала с одного родителя Тошки на другого, запретив себе выдавать эмоции.

— Возможно, это ошибка? — встрепенулась Ольга.

Неизбежный вопрос, крупица надежды, которой недопустимо лишать. Отринуть страшную, до одури пугающую реальность. Дать необходимое время на принятие.

— Вероятно, — спокойно кивнула Юля. — Давайте поступим следующим образом…

Она долго перечисляла, что необходимо сделать, как поступить, куда обратиться. Обычно все данные записываются на бумаге, перепуганные родители попросту не в состоянии сосредоточиться на важной информации, мысли разлетаются, как перепуганные птицы, но не в этот раз. Юрий понял, запомнил с первого раза.