Десять тысяч

Инна снова обратила взгляд на парня. Тот и правда был красавчик, даже сейчас, уже отошедши в мир иной. Черты лица правильные, чересчур строгие даже, но именно такие ей и нравились. Волосы чёрные, темнее чем у неё, короткие, гладко уложенные, только местами непослушно закручивающиеся в кудри — совсем как у живого… Если бы случилось чудо и этот парень сейчас встал — она пошла бы за ним куда угодно. К выходу… да что там — к выходу. Конечно, если бы он знал, где выход… но всё равно: куда угодно, хоть на край света! Ну и что, что она видит его первый раз в жизни? Если бы он встал, она бы с ним… Инна вдруг ощутила пробуждающееся желание и содрогнулась. Что за гадость, ведь это же труп! Но если бы он всё-таки встал…

В этот момент что-то дотронулось до её плеча.

Инна дёрнулась, как если бы это был удар, а не лёгкое прикосновение. Тут же осознала, что сейчас завалится прямо в воду. Вот дурочка! Она беспомощно взмахнула руками, уже зная, что это её не спасёт. В следующий миг неизвестный сжал её предплечье. Убийца! это убийца! — пронеслось в голове. Перед глазами мерцала какая-то фигура, явно человеческая — но всё сейчас виделось ей нечётким и расплывчатым. Инна потянулась правой рукой, чтобы разжать захват незнакомца; сразу же поняла: если сделает это, то загремит в воду вне всякого сомнения. Она сдалась и покорилась судьбе. Ну и ладно: только бы пришелец не оказался маньяком, а там уж как-нибудь можно будет договориться. Теперь её держали уже две руки; чувство равновесия возвращалось. Обретя его окончательно, Инна уселась обратно на каменный пол, и человек отпустил её.

— Прошу прощения, — голос его оказался высоким, почти писклявым, хотя и несомненно мужским. Страх прошёл в один миг. — И в мыслях не было тебя напугать.

Наконец-то она смогла его разглядеть. Он оказался мужчиной средних лет, волосы были почти рыжие, прямые, длиннее обычного; лицо чем-то напомнило ей Жерара Депардье. Правда, дальше лица сходство с французским актёром не распространялось. Человечек был невысокий, щупленький, сгорбленный так, будто тащил на спине непосильную ношу. На нём был светлый, далеко не новый пиджак без единой пуговицы и ещё более истрёпанные, совсем выцветшие брюки. Впечатление маньяка-убийцы незнакомец явно не производил — Инна постепенно успокаивалась.

— Но у вас это получилось, — сказала она и добавила: — Спасибо.

— За что?

— За то, что не дали мне упасть.

— А, это пустяки, моя девочка. Само собой.

Это обращение её покоробило. Одно дело, если бы так её назвал какой-нибудь старик — но этот мужчина, пускай и не первой свежести, несомненно, был ещё вполне способен… Инна скривилась и оборвала мысль, не став додумывать её до конца.

— Я не ваша девочка, — сказала она.

— А, я здесь совершенно ни при чём. Но в общем, глобальном смысле, согласись… Всё-таки, твой юный возраст… Все дороги впереди, знаешь ли… это так замечательно… — говорил он как-то устало, через силу, будто ему мешал невидимый груз на спине.

— Вы не знаете, что с ним? — спросила она, указывая на труп.

— Разве ты сама не видишь? Он мёртв.

Она крякнула. Почувствовала, что раздражается: этот тип либо принимал её за идиотку, либо строил идиота из себя.

— Это-то я вижу. Но отчего он мёртв?

— А, это очень просто. Смотри, — человечек склонился над покойником. Повернулся к Инне спиной, и она увидела на пиджаке совершенно чёткий отпечаток чьей-то ступни. Бог ты мой! Она тут же попробовала представить, с какой силой кто-то должен был припечатать его ногой, чтобы оставить подобный след, и вдруг подумала: ничему больше не удивляться! ничему не раздражаться! Мне нужен выход, это — главное. Остальное уж как-нибудь…

Пришелец тем временем продолжал:

— Если мы посмотрим, что он сжимает в правой ладони, то увидим там пистолет. Я бы даже сказал, что это пистолет Макарова, калибра 7,62.[1] Логично будет предположить, что он поднял руку, поднёс её вот сюда, — рассказчик указал на лоб, — спустил курок, и…

— Всё ясно. Об этом я догадалась и без вашей помощи, — как могла спокойно сказала Инна.

— Почему же в таком случае ты задаёшь мне эти вопросы?

— Уже ни почему. Скажи, ты не знаешь, где выход? — она наконец решилась перейти на «ты», а ещё подумала, что не стоит тянуть время. Конечно, она благодарна ему за то, что он спас её от падения, но вовсе не намерена по этому поводу развлекать его светской беседой. Для бесед пускай поищет себе кого-нибудь другого.

— Выход? Какой же выход ты имеешь в виду?

— Выход из этой чёртовой подземной дыры, конечно же! — теперь Инна даже не пыталась сдерживаться.

— А, да, — задумчиво сказал он и поднял голову, будто пытался пробиться взглядом сквозь свод тоннеля и увидеть звёзды. — Выход! Какое это, однако, интересное слово! Ведь, если разобраться, все мы ищем выход. Вот только думаем ли мы, зачем он нам нужен? Вот хотя бы ты, моя юная девочка. Думала ли ты, например, что такое жизнь?

Она вспомнила и усмехнулась:

— Жизнь — это фонтан.

— Фонтан? — склонный к рассуждениям незнакомец оказался озадачен.

— Ну, у тебя, может быть, и не фонтан, — весело сказала Инна. Это анекдот такой.