Десять тысяч небес над тобой (ЛП)

Так и есть. Но я не могу отрицать, что так сильно хочу быть с Полом, что мне почти больно. Если бы я могла просто прижаться к нему, чувствовать его рядом со мной, то на какое-то время я бы не боялась за него. Рядом с Полом я чувствую себя сильной. Целостной.

И мой Пол внутри него — осколок его души.

— Мой отель не так далеко, — тихо говорю я. — Но думаю, что твоя квартира ближе.

Пол останавливается как вкопанный, явно поражённый.

— Я… — почти весело наблюдать, как он пытается подобрать слова. — Ты уверена?

— Я имею в виду… я не могу остаться на ночь. Пока нет. Но я бы хотела побыть с тобой ещё немного, если не возражаешь.

Бывают действительно неприятные парни, которые полагают, что девушка может пойти к парню домой ради чего-то кроме секса, и не постесняются воспользоваться ситуацией за закрытыми дверями. Но Пол не такой, ни в этом мире и ни в одном другом.

— Как пожелаешь.

Я смотрю в его глаза, и надежда, которую я там вижу, когтями раздирает меня. Если бы я только могла сделать так, чтобы он не узнал правду о сегодняшнем вечере.

Пол медлит, потом говорит:

— Это всё ради… мести?

— Мести? — я хочу отомстить Ватту Конли, но откуда Полу это известно?

Я понимаю, когда Пол продолжает:

— Рядовому Беку. За то, что оставил тебя одну в городе.

— Ох! Нет, дело не в этом, — поверит ли он в это? Поверила бы я? — Может быть, поэтому я позвонила тебе. Но я не из-за этого очень хорошо провела сегодня время и не из-за этого хочу остаться.

— Я бы не хотел, чтобы ты сделала что-то, о чём пожалеешь.

Пол, тебе точно нужно быть джентльменом именно сейчас?

— Не пожалею.

— Просто… — он делает глубокий вдох, взвешивая слова, которые собирается сказать. — Знаешь, когда ты мне начала нравиться?

Я не должна этого слышать. Это должна слышать только другая Маргарет. Пол не должен говорить это вслух тому, кто его обманывает. Но я не могу попросить его остановиться.

Он принимает моё молчание за разрешение продолжать.

— Помнишь ангар в Мирамаре, который мы использовали в качестве временной лаборатории? Цемент и голое железо. Я обычно не обращаю внимание на обстановку, но это место нагоняло на меня тоску.

— Это нагнало бы тоску на кого угодно, — говорю я, потому что это кажется правдой.

Пол улыбается.

— Но там было одно незакрашенное окно, помнишь? Где разбитые стёкла много раз заклеивали?

Я киваю, думая, почему Пол запомнил старое окно.

— Ты, наверное, не помнишь, но был день, в самом начале, когда мы убирали ангар и готовили его, вместе с тобой и Джози, в тот день я увидел тебя, стоящей и смотрящей вверх. Я спросил, на что ты смотришь, и ты сказала, на свет. Ты сказала мне понаблюдать за игрой света.

Выражение лица Пола совершенно изменилось, когда он рассказывал эту историю. Неловкость ушла, как будто что-то разгоралось внутри него.

Он продолжает:

— Лучи света проходили под крышей ангара. Ты сказала, что это было прекрасно, что ты хочешь однажды нарисовать это. Всё время, пока мы работали в ангаре, я не забывал смотреть на свет. Иногда мне казалось, что это просто единственный лучик радости, который был у меня. И я думал, если Маргарет смогла найти что-то прекрасное даже здесь, она сможет сделать прекрасным каждый день.

— Это совершенно поразительно.

— Я всегда думал, что если расскажу это тебе, то ты посмеёшься надо мной, — изогнутая улыбка Пола режет меня насквозь.

Наклоняясь ближе, я качаю головой.

— Я никогда бы не стала смеяться над такими прекрасными словами.

— Маргарет, — бормочет Пол благоговейным голосом, его пальцы скользят по моему подбородку, поднимая моё лицо к нему.

Его рот накрывает мой, сильный и тёплый. Все голоса внутри меня, виноватый, беспокойный, неуверенный, замолкают. В моей голове нет больше места ни для чего, кроме него.

Я так по тебе скучала. Мои руки сжимаются на лацканах его форменного пиджака. Он притягивает меня в свои объятия и поцелуй становится глубже, и я чувствую безопасность и успокоение, которое приходит ко мне только тогда, когда я в его объятиях. Вокруг нас ночь такая тихая, что я слышу, как у него перехватывает дыхание, тихий звук удовольствия, когда мы сплетаемся в объятиях. Он проводит рукой по моему плечу, пальцы скользят по моей шее. В любую секунду он прижмет меня спиной к ближайшему зданию, и я хочу этого.

Но вместо этого он продолжает ласкать мою шею, и это так благородно, и мило, и иронично, что от этого я только сильнее хочу его…

… пока его пальцы не смыкаются вокруг цепочки Жар-птицы.

Я дёргаюсь назад, когда он тянет, цепочка рвётся, царапая мою кожу. У меня ещё остается одна Жар-птица (какая? его или моя?), другую сжимает он. Пол делает шаг назад, наполовину повернувшись, чтобы рассмотреть Жар-птицу в своей руке. Пока он смотрит, выражение его лица меняется от неверия к гневу.

У Жар-птицы есть свойство предметов из другого измерения — видимая, осязаемая, но она едва ли будет замечена кем-либо, если на неё явно не указать.

Или если ты уже знаешь о них. Как Пол из этого измерения, который работает в проекте Жар-птица.