Десять тысяч небес над тобой (ЛП)

Мои охранники очевидно не очень счастливы сопровождать меня в такое место, но по крайней мере один из них добыл управляющего. Я вежливо киваю, когда он представляет меня, потому говорю:

— Вы можете показать мне, где находится мистер Тео Бек? Химик? Я знаю, он часто приходит. Он сегодня здесь?

— Безусловно! Позвольте провести вас в Jardin de Paris.

Это оказывается внутренним двориком в Мулин-Руж. Слон возвышается над сценой где танцовщицы в юбках с оборками прыгают по сцене на улице, в их волосах яркие перья. Все вокруг едят, пьют, курят сигареты, курят то, что может быть и не сигаретами…

За самым дальним столом в окружении только бутылок и стакана сидит Тео. Его шейный платок съехал набок, шляпы нет. Я думаю, он уже приложился к бутылкам.

Я делаю знак охране отойти. Они не в восторге, но подчиняются. Я одна иду к столу Тео и сажусь на ближайший к нему стул.

Он не смотрит на меня, когда я приближаюсь, но он должно быть узнал меня боковым зрением.

— Интересное место, — говорит он. — Париж.

— Если знать, куда идти, — отвечаю я.

Тео указывает на слона.

— За один франк — всего за один! — я могу зайти внутрь слона. У него в ноге лестница. Если туда забраться, то тебя будут развлекать танцовщицы живота, и они дадут тебе столько опиума, сколько захочешь.

— Ты там уже был? — Последнее, что мне нужно, это чтобы Тео был под кайфом, когда нам нужно сосредоточиться.

Он качает головой.

— Мне так сказали, — потом он собирается, или пытается это сделать. — Налить тебе выпить?

Инстинктивно я прикрываю рукой живот.

— Нет, спасибо.

— Ладно тебе. У тебя не будет другого шанса выпить абсента. Да, ты можешь достать его дома, но его уже не делают по-старому, с полынью. Так что он не будет галлюциногенным, — как будто не услышав мой отказ, Тео ставит между нами пустой стакан, потом наливает, как я предполагаю, абсент — светло-зелёную жидкость оттенка перидота. Потом он кладёт странный перфорированный кусок серебра поверх стакана и поверх кладёт единственный кубик сахара.

— Потом идёт вода со льдом, — говорит Тео, поднимая запотевшую бутылку. — Если хочешь делать это правильно, наливай медленно, капля за каплей, пока сахар не растворится.

— Как долго ты уже практикуешься? — Требую я.

— Большую часть вечера, — признается Тео. Не отрывая глаз от воды, капающей на кубик сахара, он добавляет, чуть тише: — Слушай, то, что я сказал вчера… я был не в себе.

— Нет, не был, — наконец признавшись себе, признаться Тео легко. — Я была нечестна по отношению к тебе. Я позволила тому, что сделал другой Тео, затмить тебя настоящего. Всё наше путешествие ты доказывал, что ты один из самых смелых, верных и добрых людей, которых я когда-либо встречала.

Тео никогда не был застенчивым, он любит, чтобы его хвалили. Поэтому, когда он краснеет, я поражена.

— Спасибо. Ты тоже не так плоха.

— Пожалуйста. Я была такой идиоткой.

— Эй. Совсем нет. — Он пьяно смеётся, но искренность выходит на поверхность. — Увидеть, как ты действуешь подобным образом, Маргарет, это невероятно. То, как ты вмешалась после того, как упала бомба во время налёта, ты перевязывала раны, когда я всё ещё мочил штаны от ужаса.

Я смеюсь:

— Не в буквальном смысле.

— Близко. Ты не хочешь знать, насколько, — теперь Тео начал улыбаться кривой, пахнущей абсентом улыбкой. — Ты так быстро осваиваешься во всех измерениях. Ты приземляешься на ноги. Чёрт возьми, тебя похитила долбаная русская мафия и ты сама сбежала!

— Это ты оторвал решётку.

— Ладно, ты сделала только девяносто девять процентов, — он делает глубокий вдох. — Ты иногда сводишь меня с ума. Но ты потрясающая. Ты — самый удивительный человек, которого я встречал.

Кажется, беседа идёт в направлении, в котором не должна. Поэтому я говорю:

— Ты прав, мы должны отправиться в главный офис, чтобы добраться до последнего измерения с Полом.

— Всегда Пол. Ты находишь его в измерении за измерением. Это должно быть судьба, так?

— Может быть, — говорю я, хотя сейчас мне трудно верить в судьбу.

Глаза Тео встречаются с моими.

— Но кажется, ты находишь меня почти так же часто.

— Да, думаю, что так.

Внезапно я хочу рассказать Тео о беременности. Обсудить это с кем-то, кто может помочь, и он поймёт, почему я так растеряна. Однако, когда я открываю рот, Тео ставит на стол бутылку с водой, сахарный кубик только наполовину растворился, и берёт мои руки в свои.

— Слушай, — говорит он. — Я достаточно пьян для того, чтобы сказать это, я сейчас скажу, и мы с этим покончим. Ладно?

О нет. Но я могу только ответить:

— Ладно.

— Я люблю Пола так же сильно, как если бы он родился моим братом. И… и я думаю, что ты уже знаешь, что я и тебя тоже люблю. Не совсем как сестру.

— Тео…

Он поднимает руку, намереваясь закончить.