Десять тысяч небес над тобой

— Я думаю… думаю, что у меня, хм, противоречивые чувства к отцу.

— К которому?

— К которому что?

— К которому отцу? — доктор Нильссон делает записи, не поднимая головы от своего блокнота. Слава богу, она на смотрит на меня. Вместо этого, она продолжает: — Или вы оставили свою фантазию о том, что ваш учитель на самом деле ваш отец?

Я так ошарашена, что едва могу дышать. Она помнила.

Наши другие воплощения, в которые мы входим во время путешествий между измерениями, не должны помнить ничего из того, что мы делаем, пока управляем их телом. Я видела другие версии Пола и Тео, которые не имели никакого представления о том, что случилось, когда мои Пол и Тео были внутри них.

Но я — «идеальный путешественник». Мои путешествия проходят по-другому, не так, как у остальных. Каждая Маргарет, которую я посетила, должно быть помнит всё что я делала и говорила в её жизни.

Великая Княжна Маргарита пыталась говорить о том, что пережила, поэтому она оказалась у психиатра. Никто не поверил, что её захватил пришелец из другого измерения, они думают, что она сходит с ума.

— Ваше Императорское Высочество, — говорит доктор Нильссон. — Вы желаете ответить на вопрос?

— Царь — мой отец, — говорю я поспешно. — Но я иногда зла на него, и легко притворяться, что мой отец на самом деле кто-то другой. Кто-то добрый, как профессор Кейн.

Рассказала ли эта Маргарет Царю правду? Если так, она приговорила моего отца к расстрелу.

Я чувствую, что не могу дышать, пока доктор Нильссон говорит:

— Так что это не тайна, которую вы скрываете. Только тайная фантазия.

Папа в безопасности. Я выдыхаю с облегчением.

— Да.

— Хорошо. Вы теперь можете воспринимать настоящее. Это прогресс, — доктор Нильссон продолжает делать записи. — Вы хоть немного скучаете по отцу?

— Я больше скучаю по братьям и сестре, — это абсолютная правда. Если бы я снова смогла увидеть Петра и Катю, снова поговорить с Владимиром, это был бы подарок.

— А Лейтенант Марков?

Поначалу я думаю, что я должно быть очень доверяла доктору Нильссон, но потом я понимаю, что после сцены, которую я устроила в армейском лагере после смерти Лейтенанта Маркова, все должно быть знают о нас. О них.

— Он мёртв.

— Вы больше не верите, что он существует в каком-то… призрачном мире рядом с нашим?

Я закрываю глаза. Великая Княжна помнила всё.

— Неважно, если это так. Он… он сейчас очень далёк от меня, — мой голос начинает дрожать. — Другой Пол может быть не моим Полом. Он может быть не таким любящим, не таким сильным. Не таким хорошим.

Она наклоняет голову на бок. Легко представить, что она пишет. Пациентка сохраняет веру в «призрачные миры», но начала говорить, что они отдалены от неё. Она больше не выражает желания посетить их. Это большой шаг к принятию смерти своего любовника.

— Вы всё ещё полагаете, что одна из ваших призрачных сущностей владела вашим телом целый месяц в декабре? Что ваши действия совершала она?

— Кажется… кажется, всё так и было, — осмеливаюсь я. — Но она не сделала ничего, чего бы я не хотела.

— Вы думаете, что она могла бы посетить вас с какой-то целью? — доктор Нильссон теперь меня смешит. — Чтобы сделать то, чего вы боитесь? То, что иначе было бы запрещено?

— Мне нужно подумать об этом.

Этим я выигрываю мимолетную улыбку. Она действительно верит, что мы двигаемся вперёд.

— Вам в последнее время что-нибудь снилось, Ваше Императорское Высочество?

Откуда мне знать? Но слова всё равно сбегают с моего языка, потому что это единственный человек, которому мне придётся рассказать.

— Мне снилось, что меня похитили вооружённые люди, — что будет самым близким эквивалентом русской мафии в этом измерении? — Солдатами, верными Великому Князю Сергею, которые восстали против нас.

— Что произошло во время вашего похищения? Вы подверглись сексуальному насилию?

— Нет, — хм, это грубо. Но опять же, я помню, что ранние Фрейдисты верили, что в конечном итоге всё сводится к сексу. Слишком личные вопросы доктора Нильссон будут продолжаться. — Но один из солдат оказался Лейтенантом Марковым.

— Какую роль играл Марков в вашем сне?

— Я думала, он был там, чтобы защитить меня. Спасти меня, несмотря ни на что, — я тяжело сглатываю. — Вместо этого он оказался таким же, как остальные. Кто-то другой пришёл, чтобы спасти меня, и Пол… Пол выстрелил в него. Мужчина, который пытался меня спасти, не умер, но было столько крови, и я подумала, что он может потерять ноги.

Доктор Нильссон кивает:

— Как вы себя после этого чувствовали?

— Виноватой. Расстроенной. Испуганной. Доктор, как вы думаете, что означает мой сон?

— Только вы можете дать ответ, Ваше Императорское Высочество.

— Я знаю, но… я просто хочу знать, как это выглядит с вашей стороны. Пожалуйста, скажите мне.

Она кладет блокнот на колени и складывает руки поверх него. Вместо того, чтобы ответить сразу, она думает какое-то время, пытаясь дать мне честный ответ.

Наконец, она кивает, как будто соглашаясь со своими внутренними рассуждениями.