Десять тысяч стилей. Книга двенадцатая

Кивнув, Ливий вновь погрузился в себя. Ему была нужна эта неделя, чтобы последить за собственным состоянием. Открыв глаза в мире Божественной медитации, Ливий уселся поудобнее. Именно здесь можно было заметить изменения, связанные с силой джинна. Если что-то еще сохранилось, оно должно было появиться со дня на день.

Но все было в порядке. Ливий даже не тренировался, вовсю погрузившись в созерцание природы. Здесь, в мире Божественной медитации, она была… другой. Не такой, как в реальном мире. Изгиб реки, линия леса, расположение цветов и кустарников – все было почти случайным, но при этом незримо отличалось. Ливию так нравилось больше. Весь его мир выстраивался вокруг чувства прекрасного своего хозяина, достигая совершенства.

Стада оленей паслись рядом. Примерно на седьмой день Ливий окликнул рогача, который вел за собой других оленей.

– Эй, ты.

Рогач остановился и уставился на Волка.

– Говорить умеешь? – спросил Ливий, сам не веря тому, что спрашивает.

– Конечно, – спокойно ответил олень.

«Мне не показалось», – со вздохом подумал Волк.

Что делать в такой ситуации, он не знал. Происходящее казалось безумием. Покачав головой, Ливий нашел то единственное слово, которое смог подыскать:

– Почему?

Такой простой вопрос идеально выражал чувства Ливия. Почему олень умеет говорить, пусть и в мире Божественной медитации?

– А почему нет? – ответил рогач вопросом на вопрос.

«Действительно, почему нет? – меланхолично подумал Ливий, смиряясь с безумием происходящего. – Это не реальный мир. Почему бы оленю здесь не заговорить?».

– Остальные тоже умеют?

– Нет, конечно.

Ливий кивнул. «Еще бы, чего им говорить? Они же олени», – подумал он.

– Но ты олень! И они олени! Почему ты разговариваешь, а они – нет?

– Наверное, потому что я – первый, – немного подумав, ответил рогач.

«Первый?».

Разумеется, в этом мире должен был быть первый олень. Тот, что появился раньше других. До этого дня Ливий воспринимал местную живность вполне обычно. Но мир Божественной медитации – это не реальность. Здесь появлялись целые строения из жизни Ливия, почему бы при этом первому оленю не обрести дар речи?

– А еще чем ты от них отличаешься? – спросил Волк.

– Я сильнее.

– Намного?

– Намного, – кивнул олень.

«Его можно назвать оленем-старейшиной. Или даже оленьим богом, если на то пошло. В моем мире появилось такое необычное создание… Но почему?», – размышлял о ситуации Ливий.

– Ты знаешь, кто я?

– Да, творец этого мира. Я благодарен за подаренную жизнь, – с поклоном ответил олень.

– Хорошо. А есть такие же, как ты?

– Олени, умеющие говорить? Нет, – мотнул головой рогач.

– Не олени.

Собеседник закивал головой.

– Да, такие есть. Старый сом, он умеет говорить. Вожак волков. Медведь в глубине чащи. Ворон тоже, но они все хорошо умеют повторять. Может, они все умеют говорить?

– Все может быть, – кивнул Ливий. – Как думаешь, почему ты и другие умеете разговаривать? Зачем это вам вообще?

Олень задумался. Видимо, он раньше никогда не задавался этим вопросом и просто жил. Наконец, рогач поднял голову и посмотрел на Ливия.

– Может, вам не с кем было поговорить?

Глава 17. Два Короля

Старый сом оказался хорошим собеседником. Он жил прямо в озере у грушевого дерева и считался самым старшим среди разговаривающих животных. Говорил сом степенно, как умудренный опытом старик, и тему разговора обсуждал слишком долго, стремясь разобрать на отдельные кусочки.

Волк-вожак, напротив, говорил коротко и отрывисто. Собеседник из него оказался неважным. Но еще хуже был медведь – тот вообще почти всегда молчал, а говорил что-то только в крайнем случае, в основном «да» или «нет».

Из воронов, к счастью, говорящим оказался только один. Этот тоже любил пообщаться, но не так, как сом, ведя долгий щепетильный разговор, а перетягивая одеяло на себя, стремясь стать центром внимания.

– Все они – слабаки! Занимаются глупостями! Сидят здесь!

– А что должны делать?

– Видеть весь мир! Как я! Я все видел! Дома видел, ворота видел! Медведь сидит в лесу, волк сидит в лесу. Сом со дна не поднимается!

– Их право, – пожал плечами Ливий.

– Дураки! Дураки!

Больше всего Ливию понравились беседы с оленем. Рогач общался по-свойски и спокойно, так, как общается с тобой приятель, потягивая вино из кубка.

– Задержался.

Ливий не мог представить, что будет разговаривать с животными в мире Божественной медитации. «Уж не из-за руны Крата?», – думал Волк. Настоящих ответов не было. Ливию оставалось только признать, что здесь, в мире Божественной медитации, теперь есть, с кем поговорить.

И Волк был рад. После ухода Искандера Божественная медитация казалась слишком пустой. Как террариум, из которого достали ящерицу, оставив лишь растения за стеклом.

Настала пора возвращаться. Ливий вынырнул в реальный мир и сверил время. Здесь действительно прошла неделя. Ожидание в мире Божественной медитации продлилось дольше, но Волк отлично контролировал разницу во времени.

Тело было в порядке. Довольно кивнув, Ливий решил дождаться вызова.

Через четыре часа он действительно пришел. И, к удивлению Волка, против того же противника – Агнибадала.