Десять вечеров. Японские народные сказки

Широко раскрыл он свои крылья, выщипывает у себя клювом самый нежный мягкий пух и ткет из него полотно: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон.

На другое утро прибежали дети звать о-Цуру:

— Журушка, выйди к нам. Много снега выпало… Можно в снежки поиграть.

Но в ткацкой комнате все было тихо.

Испугались старик со старухой, раздвинули сёдзи^[39] и видят: никого нет. Лежит на ткацком станке прекрасное узорчатое полотно, а кругом журавлиные перья рассыпаны…

Под вечер закричали дети во дворе:

— Дедушка, бабушка, идите сюда скорее!

Выбежали старики, глядят… Ах, да ведь это журавль. Тот самый журавль! Курлычет, кружится над домом. Тяжело так летит, перья-то почти все у него выщипаны.

— Журушка, наша Журушка! — заплакали старики.

Поняли они, что это журавль, спасенный стариком, оборотился девушкой… Да не сумели они ее удержать.

— Журушка, вернись к нам, вернись!

Но все было напрасно. Грустно, грустно, точно прощаясь, крикнул журавль в последний раз и скрылся в закатном небе.

Кати-кати-горошинка

Давно-давно жили старик со старухой. Вот как-то утром стали они дом подметать. Старуха горницу подметает, а старик кухню. Нашел в углу горошину и радуется:

Старуха, а старуха,
Я горошину нашел.
Если в поле посадить,
Крупный вырастет горох,
Если в ступке истолочь,
Будет вкусная мука.

Стал старик советоваться со своей старухой, как тут быть, горошинка и проскользни у него между пальцев. Упала на земляной пол и покатилась. Катилась, катилась и попала в мышиную, норку.

— Стой, стой, держи! Вот горе, вот беда! В кои веки горошинку нашел, круглую, сладкую, а она от меня укатилась. Старуха, неси топор!

Шумит дед, из себя выходит. Принесла старуха топор. Раскопал старик топором проход пошире и полез в мышиную норку. Лез, лез и очутился под землей. Пошел он вперед, громко распевая:

Укатилась от меня
Кати-кати-горошинка.
Кто горошинку видал?
Кто горошинку нашел?

Вдруг видит он: стоит у самой дороги каменный Дзидзо-сама^[40].

— Не видал ли ты, Дзидзо-сама, моей горошинки? — спрашивает старик.

— Видать-то видал, но вот беда, поднял я ее с земли, сварил и съел, — отвечает Дзидзо-сама.

— Ха-ха, вот оно как! Ну, тогда не о чем и толковать. Съел, и на здоровье. Пойду к себе домой.

Собрался старик идти домой ни с чем. Дзидзо-сама пожалел его:

— Дедушка, дедушка, подожди немного. Не отпущу тебя с пустыми руками.

— Что ж ты для меня можешь сделать, Дзидзо-сама?

— Я дам тебе добрый совет. Ступай дальше по этой дороге, увидишь красные сёдзи, это мышиный домик. Мыши сейчас к свадьбе готовятся, рис в ступке толкут. Ты им подсоби. Потом иди дальше. Увидишь черные сёдзи, это логово чертей. Будут черти в кости играть. Крикни петухом три раза, черти убегут, а тебе все их деньги достанутся.

— Вот спасибо тебе за науку, — сказал старик и пошел дальше, все вниз и вниз. Вдруг увидел он красные сёдзи.

— Эй, хозяева! Есть ли кто дома? — крикнул старик;.

Выглянула тут мышка-невеста в свадебном наряде, спрашивает:

— Ты зачем к нам, дедушка, пожаловал?

— Слышал я, что у вас свадьба, вот и пришел вам подсобить рис в ступке толочь.

— А, вот это хорошо! Нам как раз помощник нужен. Подсоби нам, дедушка, скорее. — И пригласила старика в дом.

А в доме все так красиво убрано! В первой комнате стоят красные лакированные чашки на красных лакированных столиках и бронзовые жаровни. Во второй комнате шелковые халаты развешаны. Столько их, что и не счесть! А в третьей комнате много-много мышей. Толкут они в ступке чистое золото — звяк-звяк-звяк, припевая:

Пестиком толку, толку,
Так и пляшет он в руках!
А услышу мяу-мяу,
Всех проворней убегу.
Просо я толку, толку,
А устану — не беда!
Лишь бы мне жених достался
Из богатых закромов.

Взял старик пестик и начал толочь, да так проворно и ловко! Обрадовались мыши и подарили ему два халата из красного шелка.

Взял старик подарки, поблагодарил мышей и пошел дальше по крутому склону, в самую глубь подземного Царства. Вдруг увидел он черные сёдзи, а из-за них стук и бренчанье доносится. Это черти в кости играют. Забрался старик на стропила в конюшне, чтобы его не приметили. Когда настала глубокая ночь, взял он веялку и давай ею хлопать. Поднял страшный шум, а потом как закричит петухом: «кэкэро-о».

Черти загалдели:

— Ого, да уж, никак, первые петухи пропели!

Подождал дед немного, а потом опять давай хлопать веялкой и кричать: «кэкэро-о».

— Вот уж и вторые петухи, — встревожились черти.

А дед еще больше зашумел, еще громче закричал: «кэкэро-о, кэкэро-о!»

Переполошились черти вконец:

— Вот и третьи петухи! Зазевались мы за игрой.

Побросали они деньги — и врассыпную. А дед потихоньку спустился вниз, забрал все деньги — и скорей домой.

То-то радости было!