Десять вечеров. Японские народные сказки

Стал Тораян служить громовикам. Они бьют в барабаны, а он льет воду из огромного кувшина. А как глянет вниз на землю, так смех его и разбирает:

— Вот смех-то, веселая работенка! Ой, вот потеха!

Льет Тораян, не жалеет воды, а на земле суматоха, люди бегают, как встревоженные муравьи, белье с шестов снимают, зонты раскрывают, прячутся кто куда. Загляделся Тораян, зазевался, раз! — и поскользнулся. Полетел с неба вверх тормашками, да и угодил в самую середину Осакского залива. Плюх! Пошли круги по воде.

С большой высоты летел Тораян и в один миг очутился на дне.

Стоит под водою дивный дворец, так и сверкает всеми цветами радуги.

— Ой, что это? Никак, дворец Повелителя драконов?

Вышла к Тораян у Отохимэ, прекрасная дочь морского царя, и проводила гостя в палаты. Подали ему богатое угощение, а потом начались во дворце веселые пляски. Развеселился Тораян, а Отохимэ ему наказывает:

— Смотри же, гость, если спустится сверху какое-нибудь вкусное лакомство, не польстись на него — беда случится.

Через некоторое время вышел Тораян в сад погулять. Вдруг спускается откуда-то сверху кусочек мяса, да такой на вид нежный и вкусный. Болтается от перед самым носом Тораяна. Был Тораян сыт до отвала, но тут не устоял, поймал приманку ртом, да как завопит:

— Ай, колет, колет! Больно!

Мясо-то было на рыболовный крючок насажено. Проколол крючок губу Тораяну. Чувствует Тораян, тащат его кверху. Как выставил он голову из воды, рыбаки на лодке крик подняли:

— Чудище, чудище! Поймали мы на крючок чудище морское!

Тораян им в ответ со слезами:

— Да какое я чудище! Такой же человек, как и вы! Спасите, помогите!

— И правда, как будто человек! Выходит, ребята, мы человека выудили!

Таращатся рыбаки на Тораяна в изумлении.

— Откуда ты взялся такой? Какого роду-племени? Где живешь?

— Живу я в Тэмма, тут неподалеку.

— Вот так штука, выходит, поймали мы на удочку парня из квартала Тэмма! Куда только наш брат не заберется!

Взвалили они Тораяна на плечи и понесли его домой к строгой матушке на расправу.

Треугольный сон

В старину это случилось, в далекую старину.

Жили в одном городке два приятеля: Тэппэйроку и Хатикоробэй. Раз в новогодний вечер сговорились они между собой рассказать друг другу, какой первый сон каждому приснится. За беседой и чаркой вина Хатикоробэй незаметно для себя вздремнул.

Во сне разобрал его смех: хе-хе-хе, хи-хи-хи. Тэппэй-року поскорей растолкал приятеля:

— Ага, Хатикоробэй, ты уже видел свой первый новогодний сон. И, уж наверное, любопытный! Скорей выкладывай, что тебе снилось.

— А, глупости! Я, правда, немного клевал носом, но чтоб я спал! Да ни одной минутки!

— Не ври, дрых вовсю и так громко хихикал, будто тебя щекочут. Значит, тебе сон привиделся. Ну, говори какой, мне не терпится узнать.

— Не знаю, хихикал я или нет, но никакого сна я не видел. Что пристал? Мне-то лучше знать. Не видел — и все!

— Нет, врешь, видел, видел. Зажилил сон, сквалыга!

Тут закричали оба: ты видел сон; нет, я не видел. Слово за слово, закипел у них спор, а где спор, там и ссора: «Посулил мне сон, так выкладывай! А после ссоры пошла у них тяжба. Потащил Тэппэйроку силком Хатикоробэя в суд.

А судья стал требовать: сознайся да сознайся, что утаил новогодний сон. Но Хатикоробэй уперся на своем: не видел я сна, которого не видел. Разгневался судья и велел привязать Хатикоробэя к верхушке сосны на горе Готэн. Качает его там холодный ветер.

Ночью вдруг прилетел тэнгу^[91], кружась и порхая в воздухе, словно большая птица, и опустился на сосну.

— Эй, кто тут? Отзовись!

— Это я, Хатикоробэй.

— А зачем ты здесь ночью на верхушке дерева?

— Да вот принуждает меня судья сознаться, что я видел сон, которого не видел, и велел привязать меня к сосне.

— Ах ты бедняга! Я развяжу тебя.

— Спасибо тебе, господин тэнгу, от всей души спасибо. Но скажи мне вот что: как ты летаешь по воздуху? Верно, мудреное это дело?

— И вовсе нет, наука здесь небольшая. Каждый может так летать, кто владеет сокровищем тэнгу.

— А что это такое, сокровище тэнгу?

— Вот оно, погляди. Видишь эту палку? На вид простая, но есть у нее чудесное свойство. Когда хочешь взлететь на небо, надо махнуть палкой и сказать: «Ситяракатянтян, ситяракатянтян». А надо тебе спуститься вниз, махни палкой и скажи: «Одзуй-дзуйнодзуй, одзуйдзуйнодзуй». Только и всего. Но вот что я тебе скажу! Ты уверяешь, будто не видел сна, а на самом деле видел, да еще какой! Хочешь меняться со мной? Ты мне отдашь свой вещий сон, а я тебе — чудесную палку?

— И правда, эта палка — чудо из чудес. Пожалуй, давай меняться. Но покажи наперед, какова-то она на деле.

— На, попробуй, — сказал тэнгу и отдал чудесную палку.

Хатикоробэй крикнул:

«Ситяракатянтян, ситярака-тянтян!» — взмахнул палкой и легко взлетел в небо. Понравилось ему, летает, летает, а назад не спускается. Ждал его тэнгу, ждал и завопил громким голосом:

— Хатикоробэй, довольно, верни мне мое сокровище. Не надо мне твоего сна, только отдай палку.

Но Хатикоробэй летел все дальше и дальше. Что мог поделать бедный тэнгу?