Десять величайших романов человечества

Но тут его литературная карьера неожиданно оборвалась. Он вступил в общество молодых людей, разделявших социалистические идеи, популярные тогда в Западной Европе, и склонявшихся к тому, что и в России необходимы реформы, в частности, освобождение крестьян и отмена цензуры; деятельность кружка была совершенно безобидна, его члены всего лишь собирались раз в неделю и делились мыслями; но полиция установила за ними наблюдение, и однажды всех членов кружка арестовали и доставили в Петропавловскую крепость. Их судили и приговорили к расстрелу. Зимним утром молодых людей привезли на место казни, но пока солдаты готовились к исполнению приговора, появился курьер с сообщением, что расстрел заменяется ссылкой в Сибирь. Достоевского приговорили к четырем годам тюремного заключения в Омске, а потом к службе рядовым солдатом. Возвращенный в Петропавловскую крепость, он написал брату Михаилу следующее письмо: «Сегодня, 22 декабря, нас отвезли на Семеновский плац. Там всем нам прочли смертный приговор, дали приложиться к кресту, переломили над головою шпаги и устроили наш предсмертный туалет (белые рубахи). Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно, я был во второй очереди, и жить мне оставалось не более минуты. Я вспомнил тебя, брат, всех твоих; в последнюю минуту ты, только один ты, был в уме моем, я тут только узнал, как люблю тебя, брат мой милый! Я успел тоже обнять Плещеева, Дурова, которые были возле, и проститься с ними. Наконец ударили отбой, привязанных к столбу привели назад, и нам прочли, что его императорское величество дарует нам жизнь. Затем последовали настоящие приговоры. Один Пальм прощен. Его тем же чином в армию»[54].

В одной из своих лучших книг[55] Достоевский описывает ужасы тюремной жизни. Одно место заслуживает упоминания. Писатель замечает, что уже через два часа по прибытии в острог новичок чувствует себя как дома и становится таким же, как все, и те тоже считают его за своего. «Не то с благородным, с дворянином. Как ни будь он справедлив, добр, умен, его целые годы будут ненавидеть и презирать все, целой массой; его не поймут, а главное – не поверят ему. Он не друг и не товарищ, и хоть и достигнет он, наконец, с годами, того, что его обижать не будут, но все-таки он будет не свой и вечно, мучительно будет сознавать свое отчуждение и одиночество»[56].

Но Достоевского трудно причислить к таким благородным особам: его происхождение скромно, как и его жизнь, и, если не считать краткого периода славы, он всегда был беден. Его друга и товарища по заключению Дурова все любили. Очень может быть, что одиночество Достоевского и страдания по этому поводу были, по крайней мере частично, обусловлены неприятными чертами его характера – тщеславием, эгоизмом, подозрительностью и раздражительностью. Но это одиночество – среди сотен товарищей по несчастью – возвращало его к себе: «Из-за духовной изоляции, – писал Достоевский, – у меня появилась возможность пересмотреть прошлую жизнь, проанализировать ее до малейшей подробности, исследовать все, что было прежде, и со всей строгостью осудить себя»[57]. Ему разрешалось иметь при себе только Новый Завет, и он постоянно его читал. Книга оказала на него огромное влияние. С тех пор он проповедовал и (насколько позволяла его своенравная натура) практиковал смирение и необходимость подавлять свойственные нормальным людям желания. «Перед тем как почувствовать унижение, – писал он, – оцените свою прошлую жизнь, взвесьте, что вы можете совершить в будущем и сколько низости, мерзости и порока таится на дне вашей души»[58]. Тюрьма смирила его гордый, надменный дух. Из тюрьмы вышел не прежний революционер, а твердый приверженец монархии и установленного порядка. И вдобавок – эпилептик.