Десять загадок наполеоновского сфинкса

Но, как пишет французский историк Робер Уврар, «англичане не были полными простофилями и сели «на хвост» нашим кораблям».

22 июля у мыса Финистерре (северо-западная оконечность Испании) состоялось морское сражение флота Вильнёва с британским флотом сэра Роберта Калдера. Франко-испанских кораблей было 20, а британских кораблей — 15. Хотя Вильнёв и потерял в этом сражении два испанских корабля, но победа осталась за ним, и эскадра Калдера, изрядно потрепанная, отошла к полуострову Корнуолл.

Состояние союзной эскадры тоже оставляло желать лучшего, и 28 июля Вильнёв отошел к Виго, где ему пришлось оставить более тысячи раненых и больных, а также три поврежденных корабля.

1 августа Вильнёв переместился к Ля-Корунье, где в порту Эль-Ферроль уже находилось 11 испанских и 5 французских кораблей. Кроме того, там к нему должны были присоединиться еще 5 кораблей под командованием капитана Аллемана, вышедшие из Рошфора.

9 августа 1805 года довольный Наполеон, находившийся в Булонском лагере и с нетерпением ждавший подхода Вильнёва, писал об этом Жозефу Фуше:

3 Термидора в тридцати льё от Ферроля состоялся бой адмирала Вильнёва с английской эскадрой, состоявшей из 14 кораблей, из которых 3 были трехпалубными. Он закончился в нашу пользу и был бы еще более славным, если бы не были потеряны 2 испанских трехпалубных корабля. Вильнёв выполнил свою задачу: соединение.

На следующий день, 10 августа, Наполеон написал морскому министру Декре:

Передайте вице-адмиралу Вильнёву, что я надеюсь на то, что он продолжит свою миссию, и что будет очень позорно для императорской эскадры, если трехчасовая стычка с 14 кораблями противника заставит ее пропустить такое великое предприятие.

Итак, Вильнёв должен был, с одной стороны, соединиться с кораблями Аллемана, а с другой стороны, не терять времени и продолжать движение в Ла-Манш. Но Аллемана все не было видно, и Вильнёв отправил ему навстречу фрегат «Ля Дидон».

Вильнёв прождал корабли Аллемана в Ля-Корунье до 11 августа, но так и не дождался их. За это время англичане сумели собраться с силами и перегруппироваться. 14 августа французские наблюдатели заметили фрегат «Ля Дидон», без мачт и в окружении захвативших его британских кораблей. Стало ясно, что никакого Аллемана ему найти не удалось. 15 августа капитан одного датского торгового судна рассказал французам, что видел, что к Ля-Корунье движется еще около 25 британских военных кораблей.

Теперь двигаться в Ла-Манш всего с 29 кораблями, из которых 11 были испанскими, стало чрезвычайно опасно. Вильнёв писал об этом морскому министру вице-адмиралу Декре, упирая на то, что испанцы могли вести бой только в линию, а это было уже «тактикой вчерашнего дня». Кроме того, Вильнёв сообщал, что состояние кораблей после многомесячного плавания критическое, ветры неблагоприятны, и у него не остается других вариантов, как возвращаться в Средиземное море.

Наполеон был в бешенстве. Уже 13 августа он писал морскому министру Декре:

Засвидетельствуйте адмиралу Вильнёву мое недовольство тем, что он теряет такое драгоценное время. Я надеюсь, что очень скоро ветры помогут ему выйти в море, и он сделает это. Матросы храбры, капитаны воодушевлены, гарнизоны многочисленны; не нужно разрушать себя бездействием и упадком духа.

Вильнёву Наполеон в тот же день писал следующее: