Десять загадок наполеоновского сфинкса

Существует распространенное мнение, что, взяв Кордову, голодные французы пошли по испанским домам. Начались повальные реквизиции, которые офицеры даже и не пытались остановить. Дюпон понимал, что войскам после трудного и длительного марш-броска нужна эмоциональная разрядка, нужен отдых, нормальное питание, новая обувь и много чего еще, что обычно нужно солдату после боя. Все это было впоследствии поставлено в вину Дюпону.

Эти грабежи, неизбежные на войне, всегда крайне мучительны для мирного населения, которое никак не хочет с пониманием относиться к нуждам армии. Вот и в Кордове — ни о каком радушном приеме победителей не было и речи, а это еще больше озлобило французов, жестоко подавлявших любые зачатки сопротивления или выражения недовольства.

Ненависть же к французам стала даже не просто ненавистью, а неким безграничным фанатизмом. Чувство самосохранения, любовь к ближнему и даже к Богу — все это меркло по сравнению с величайшим негодованием, которое испытывали кордовцы к своим палачам.

То, что творилось в городе в эти дни, было ужасно. Солдаты раздраженные оказанным сопротивлением, мучимые жаждой после форсированного многочасового марша под огненным небом, разбрелись по кварталам, проникли в дома, в таверны и погреба. Опьянение и ярость привели их к еще большему ожесточению. Они грабили монастыри и общественные здания. Беспомощные офицеры стали свидетелями сцен необъяснимой дикости.

Швейцарцы тоже приняли участие в грабежах. Сержант Хейдеггер вспоминал: «Мы нашли больше серебра и золота, чем могли взять. Наши ранцы были набиты ценностями. Все лавки были открыты, а товары выброшены наружу. Все было разбито».

Мебель вытаскивалась из домов на улицу, на французских биваках можно было увидеть в палатках шикарные кресла с витыми ножками, дорогие покрывала, атласные подушки.

Было расхищено все: муниципальные деньги, монастырское золото и серебро, священные сосуды, картины, столовые сервизы. С изображений святых были беззастенчиво содраны драгоценные рамы.

Сам генерал Дюпон, якобы, набрал в свой багаж сокровищ на 10 миллионов реалов, а аппетиты его генералов были разве что совсем чуть-чуть поскромнее.

По улицам города бродили пьяные французские солдаты. Церковь Фуэнсанта была превращена в публичный дом. Короче, в течение нескольких суток Кордова была адом.

Как пишет Владимир Шиканов, «город подвергся жуткому трехдневному разграблению. Заметим, что позднее французский военный суд выдвинул в качестве одного из обвинений против Дюпона именно грабежи и насилия его солдат в Кордове, которые генерал не пресек».

Но это все — лишь изложение одной из версий. Существует и другая; ее автором является подполковник Эжен Тито, посвятивший много лет изучению биографии генерала Дюпона и написавший 3-томное сочинение «Генерал Дюпон. Историческая ошибка» (Париж, 1903).

Относительно этого сочинения, насчитывающего 2100 (!!!) страниц, можно с сожалением констатировать лишь одно: даже среди историков-профессионалов мало найдется людей, чьи выдержка и любовь к истине столь велики, чтобы осилить это интереснейшее, но перегруженное фактами произведение.

Эжен Тито утверждает, что «разграбление, не столь ужасное и всеобщее, как его описывают недоброжелатели, продолжалось только во время боя и ограничивалось только домами, из которых стреляли по французам; прочие беспорядки носили характер отдельных акций, которых просто невозможно было избежать».

Согласно Эжену Тито, в беспорядках в Кордове активно участвовали сами испанцы, а также швейцарские наемники, дезертировавшие из испанской армии.

Относительно участия Дюпона в грабежах, утверждается, что «впечатляющая картина о богатствах, похищенных в Кордове и набивших многочисленные фургоны главнокомандующего, является не более чем смешной сказкой, лживой легендой».

Адольф Тьер солидарен с этой версией: он пишет о том, что солдаты занимались расхищением, но «более для того, чтобы поесть и попить, чем для того, чтобы наполнить свои ранцы». Кроме того, он также утверждает, что «местные крестьяне, со своей стороны, тоже начали грабить, и несчастная Кордова стала добычей испанских разбойников, действовавших вместе с нашими ожесточившимися и изможденными голодом солдатами».

10 дней Дюпон стоял в разоренной Кордове и ждал подкреплений. Он опасался двигаться вперед, так как разведка доложила ему о крупных скоплениях испанских регулярных войск и войск повстанцев на участке между Кордовой и Севильей. Этих войск с каждым днем становилось все больше, у французов же росло только число больных.

Само собой, известия о мятежах невероятно преувеличивались: там, где повстанцев была лишь сотня, их виделась тысяча, там, где тысяча — виделась целая армия.